– Позвать Федру?

– Нет, спасибо, я справлюсь… если вы поможете со шнуровкой.

Брианна не любила обращаться к рабам чаще необходимого. С нижними юбками проблем не возникало – она просто надела одну, а потом вторую и завязала шнурки на талии. А вот корсет и само платье шнуровались на спине.

Иокаста на мгновение вскинула темные, почти бронзовые на фоне светлой кожи брови – помогать внучке с одеждой? – но кивнула. Она обратила взор слепых глаз к камину и слегка нахмурилась.

– Думаю, что помогу. Малыш не слишком близко к огню лежит? Могут полететь искры.

Брианна влезла в корсет, втиснув груди в предназначенные для них углубления, и натянула платье поверх.

– Нет, он не рядом с огнем, – терпеливо отозвалась она, повертевшись перед зеркалом, любуясь лифом с вшитыми спереди и по бокам косточками.

Заметив в зеркале хмурую Иокасту, Брианна отодвинула ящик еще дальше от камина.

– Спасибо, успокоила старуху, – сухо произнесла Иокаста, расслышав скрип дерева.

– Не за что, бабушка, – ответила Брианна слегка виновато. Она коснулась плеча Иокасты, и та сжала ее ладонь своей.

– Я вовсе не считаю тебя никудышней матерью, – сказала Иокаста. – Но, малышка, когда проживешь с мое, научишься быть осторожной. Я видела, как с детьми случаются ужасные вещи. И лучше уж мне самой сгореть, чем пострадает наш милый мальчик.

Она встала позади Брианны и, легонько пробежав пальцами по ее спине, без труда нашла шнуровку корсета.

– Смотрю, ты восстановила фигуру… Что тут у нас, вышивка? Какого цвета?

– Темно-синего. Цветущая виноградная лоза из грубого хлопка на голубой шерсти.

Взяв руку Иокасты, Брианна помогла ей пройтись кончиками пальцев по узору, который украшал каждую косточку лифа, от выреза до талии.

Уже в который раз Брианна задалась вопросом о жизни своей двоюродной бабки. У Иокасты были дети – по крайней мере, так думал Джейми, – но она никогда о них не заговаривала, а Брианна стеснялась спрашивать. Возможно, они умерли во младенчестве, как здесь часто случалось. Сердце сжалось.

– Не переживай, – произнесла Иокаста. Выражение ее лица в зеркале сменилось на решительно-жизнерадостное. – Твой парнишка рожден для великих свершений, ничего с ним не будет, я уверена.

Она развернулась, зашуршав тканью зеленого платья, и оставила Бри изумленно гадать, как ее бабка умеет понимать мысли других, не читая их по лицам.

– Федра! – позвала Иокаста. – Федра! Принеси черную шкатулку.

Рабыня, как всегда, держалась неподалеку и быстро нашла нужную вещь в ящиках гардероба. Иокаста со шкатулкой в руках села за письменный стол.

Шкатулка представляла собой узкую коробочку, обтянутую потертой черной кожей. Драгоценности хранились в куда более внушительном кедровом ларце, устланном бархатом внутри. Что же находится здесь?..

Иокаста откинула крышку, и Брианна, придвинувшись ближе, увидела деревянную палочку, на которую были нанизаны три кольца: одно незамысловатое с бериллом, второе – с большим неограненным изумрудом и последнее – с тремя крупными бриллиантами в окружении меньших камешков.

– Какое красивое кольцо! – невольно восхитилась Бри.

– А, с бриллиантами? Ну, Гектор Кэмерон был человеком богатым, – отозвалась Иокаста, рассеянно касаясь самого большого кольца. Ее пальцы, ничем не украшенные, ловко порылись в мелочах, которые лежали в шкатулке помимо колец, и извлекли что-то маленькое и тусклое.

Иокаста протянула Брианне эту крошечную штучку – ажурную оловянную брошь в форме сердца, потемневшую от времени.

– Это, милая, амулет на удачу, – довольно кивнула Иокаста. – Прицепи мальцу на одежду, сзади.

– Амулет? – Брианна глянула на свернувшегося калачиком Джемми. – Какой?

– От фейри. Пусть все время будет на одежде мальчика, – но помни, сзади! – и древний народец его не потревожит.

Брианна покрылась мурашками от спокойствия в голосе пожилой женщины.

Иокаста покопалась в корзине с вязанием и извлекла длинную сосновую палочку с остатками коры.

– Возьми, – приказала она. – Зажги один конец от камина и обойди малыша трижды. По часовой стрелке!

Озадаченная Брианна послушалась, держа горящий прутик на безопасном расстоянии и от самодельной колыбельки, и от своих шерстяных юбок. Иокаста, ритмично притопывая, вполголоса напевала заговор на гэльском, однако достаточно медленно, чтобы Брианна поняла большую часть слов:

Иокаста на мгновение замолчала, словно ждала отклика от фейри. И, явно довольная, указала на камин:

– Сожги веточку. Тогда малец не пострадает от огня.

Брианна вновь покорилась и, к своему удивлению, поняла, что не находит это все даже отчасти нелепым. Да, ритуал странный, но в то же время приятно думать, что она защищает Джемми от опасности, – даже исходящей от фейри.

Снизу донеслась музыка – пронзительная скрипка и глубокий, сочный голос.

Иокаста наклонила голову, прислушиваясь.

– У твоего мужа хороший голос, – улыбнулась она.

Брианна различила тихие знакомые звуки песни «Моя любовь в Америке». Я всегда пою для тебя. В мягкой, оставшейся без молока груди кольнуло.

– У вас хороший слух, бабушка.

– Ты довольна своим браком? – вдруг спросила Иокаста. – Вы с твоим парнишкой подходите друг другу?

– Да, – слегка испуганно ответила Брианна. – Да… очень.

– Хорошо. – Иокаста стояла без движения, все еще прислушиваясь. – Да, хорошо, – повторила она тихо.

Поддавшись порыву, Брианна коснулась ее запястья.

– А вы, бабушка? Вы… рады?

Слово «счастлива» показалось Брианне неподходящим, учитывая ряд обручальных колец в шкатулке. «Подходите друг другу» тоже прозвучало бы не очень. Брианна вспомнила, как вчера Дункан молча сидел, забившись в угол, стесняясь всех, кроме Джейми, а сегодня утром потел и нервничал.

– Рада? – удивилась Иокаста. – А, ты о свадьбе! – рассмеялась она к облегчению Брианны. – Да, конечно. Ну а как же, я ведь впервые за пятьдесят лет сменю имя!