— Нам лучше вернуться домой, — заявила Мэри-Бет.

— Вот уж нет! — решительно воспротивился я. —Все это подстроил подлый призрак.

— Лэшер тут ни при чем.

— Ты не хуже меня знаешь, что в этой смерти виноват он,и никто другой, — вспылил я. — Так что не пытайся его выгораживать.

Оставив Мэри-Бет в расстроенных чувствах, я выбежал изкомнаты и заперся в своей спальне на третьем этаже палаццо. Оттуда открывалсявид лишь на узкую аллею внизу. Вне себя от ярости, я принялся мерить шагамикомнату.

— Приди ко мне, — твердил я. — Приди, я ждутебя.

В конце концов он внял зову и вновь явился в столь дорогоммоему сердцу обличье улыбающегося Виктора.

— Все это очень забавно, Джулиен. Но я возвращаюсьдомой.

Я повернулся к видению спиной и зажмурился. А он старательношелестел шторами, скрипел половицами, скреб по каменным стенам.

Наконец я не выдержал и открыл глаза.

— Мне здесь нечего делать, — сообщил он. —Дома куда лучше.

— Значит, ты не хочешь прогуляться по улицам Венеции?

— Мне противен этот город, — заявил он. — Яне желаю слышать церковные гимны. Я ненавижу тебя, Джулиен. Я ненавижу Италию.

— А как насчет Доннелейта? Этот город ты ненавидишьтоже? Разве ты не знаешь, что вскоре мы отправимся на север Европы, вШотландию?

Именно в этом состояла одна из самых важных целей нашегопутешествия. Мне хотелось своими глазами увидеть город, где Сюзанна впервыевызвала призрака.

Услышав это, он впал в необузданный гнев. Со стола полетелибумаги и письменные принадлежности. Сдернув с кровати простыни и покрывала, онскатал их в огромный тюк и запустил им в меня. Удар оказался столь сильным, чтоя, не успев даже понять, что произошло, повалился на спину. Никогда прежде мнене доводилось быть свидетелем столь впечатляющего проявления его силы. Да, язнал, что она возрастала на протяжении всей моей жизни. И вот настал день,когда он сумел меня ударить.

Я поднялся с пола, схватил мягкий тюк, растерзал его и внеописуемом бешенстве выпалил:

— Убирайся прочь, дьявол! И никогда больше не приходипо мою душу. Моя семья разделается с тобой, сатанинское отродье!

Отчаянно напрягая всю свою волю, я попытался его увидеть, иусилия мои увенчались успехом: в углу комнаты глаза мои различили некий темный,постепенно уплотняющийся сгусток. С отчаянным, исполненным ярости воплем ясхватил его, подтащил к окну и вышвырнул наружу. Он пролетел над аллеей, надкрышами домов и развернулся в воздухе подобно некоему бесконечному кускучудовищной ткани.

В комнату вбежала испуганная Мэри-Бет. Призрак как ни в чемне бывало вновь вошел через окно. И я, одержимый ненавистью, обрушил на негоочередной град проклятий — самых страшных, какие только пришли мне в голову.

— Я вернусь в Эдем, — грозно процедил он в ответ. —И принесу погибель всем, кто носит и будет носить имя Мэйфейр.

— Ах! — выдохнула Мэри-Бет, раскрываяобъятия. — Но в таком случае ты никогда не обретешь плоть. Если мыпогибнем, наши заветные мечты никогда не осуществятся. Подумай, как горько тебебудет, когда все, кто любил тебя и знал твои лучшие стороны, исчезнут. Ты вновьостанешься в полном одиночестве.

Я предпочел устраниться и не мешать. О том, что сейчаспроизойдет, нетрудно было догадаться.

Мэри-Бет вновь протянула к нему руки и заговорила ласковым,почти умоляющим голосом:

— Ты всегда окружал нашу семью заботой, пекся о ееблаге. Так что тебе стоит сделать нам этот небольшой подарок. Позволь нампровести здесь еще немного времени. Только твоими стараниями и попечениями мыполучили все свои богатства и наша жизнь превратилась в рай. Неужели тыоткажешь нам в возможности предпринять это маленькое путешествие? Ведь до сихпор ты предоставлял нам полную свободу и делал все, чтобы мы были счастливы.

Судя по всему, слова ее так тронули призрака, что он залилсяслезами. По крайней мере, я слышал его беззвучные всхлипывания. Странно, что онне произнес при этом слово «грустно», аналогично тому как в моменты веселья тои дело повторял свое излюбленное «забавно». Но, как ни странно, сейчас онмолчал, выбрав более красноречивый и убедительный способ выражения чувств.

Мэри-Бет стояла у окна. Подобно большинству итальянскихдевушек, она рано созрела под нашим собственным жарким южным солнцем и сейчасудивительно походила на дивный яркий цветок. Благодаря красному платью сширокой юбкой талия ее казалась еще тоньше, бедра пышнее, а грудь выше. Яувидел, как она склонила голову, коснулась своей ладони губами и послалапризраку воздушный поцелуй.

Он медленно заключил Мэри-Бет в свои бесплотные объятия ипринялся играть с ее роскошными волосами, свободно рассыпанными по плечам. Аона, словно вдруг обессилев, полностью отдалась на волю призрака.

Не желая быть свидетелем такого зрелища, я повернулся к нимспиной и молча ждал, гадая, что же будет дальше.

Наконец призрак подошел ко мне.

— Я люблю тебя, Джулиен.

— Так ты по-прежнему хочешь получить плоть? Тыпо-прежнему будешь осыпать нашу семью всевозможными благодеяниями? По-прежнемубудешь считать нас своими детьми и верными помощниками?

— Да, Джулиен.

— Тогда позволь нам съездить в Доннелейт, —произнес я, тщательно и осторожно подбирая слова. — Позволь мне увидетьгорную долину, на просторах которой зародилась наша семья. Позволь положитьвенок на площадь, где сожгли заживо нашу Сюзанну. Позволь мне сделать это.

Должен признаться, я пустился в самую бессовестную ложь! Насамом деле я желал возложить цветы на место гибели Сюзанны ничуть не сильнее,чем нацепить на себя дурацкий клетчатый плед или выучиться играть на волынке.Но я был полон решимости побывать в Доннелейте, увидеть все своими глазами ипроникнуть в самую сердцевину тайны.

— Пусть будет по-вашему, — ответил Лэшер, каквидно, купившись на мою ложь, что, впрочем, было вполне естественно, ибо никтоне умел вводить его в заблуждение лучше меня.

— Когда мы попадем туда, не оставляй меня, —примирительно попросил я. — Стань моим наставником, подскажи, что мнеследует узнать и увидеть.