Индра вдохнул и быстро-быстро затараторил нужную формулу, стараясь не сбить дыхание.

– На, куколка, покушай, да моего горя послушай, – шептал он, всхлипывая и продолжая кропить кровью из пальца железное сердце. – Жрец хочет забрать меня в дом, который мне не дом на самом деле, а хочу я вернуться в тот дом, который был моим целые две недели… Помоги мне избежать погони!

– Никуда я не поеду! – звонко и отчетливо сказала кукла голосом Индры. И добавила ехидно. – Дядя, идите лесом, да к лысому пню!

Парень не выдержал и расхохотался с облегчением, вытирая мокрые щеки. Получилось! Он снова убежал в купальню, где торопливо умыл лицо, расчесался и привел себя в порядок.

Вот теперь пора.

Он сжег записку отца, чтобы замести следы и не подставить его, положил артефакт на кресло у двери, повесил котомку на плечо, окинул прощальным взглядом комнату и активировал портал.

«До встречи, Аквиллариум! – подумал он, делая шаг в клубящееся фиолетовое марево. – Надеюсь, в следующий раз вернусь сюда с победой».

**

– То есть, как это – закрылся и никого не пускает? – возмущенно шипел жрец Водан на растерянных стражников. – Мало ли, чего он не хочет! Надо ехать!

– Двери ломать не буду, даже не настаивай, – отрезал повелитель Гаруда, сложив руки на груди. – Еще не хватало опозорить принца на всю столицу, да и нас обоих заодно. Хочешь прослыть злодеем, от которого мальчик, покалеченный в битве со змеиным царем, спрятался в собственных покоях?

Водан тяжело вздохнул и снова постучал.

– Индра, открой немедленно! – потребовал он. – Твое поведение является неподобающим для принца! Ты как себя ведешь?

– Дядя, идите лесом! – отчетливо донеслось из-за двери. – Вам надо – вы и отправляйтесь. А я никуда не поеду!

Из-за спины раздалось фырканье, но, когда разозленный жрец обернулся, стражники по-прежнему стояли навытяжку, словно по команде «смирно».

– Ах ты, сопляк невоспитанный! – взорвался Водан и замолотил кулаками по двери. – Открой сию же минуту!

– Не открою! – отчеканил голос. – Идите к лысому пню!

– Безобразие! – всплеснул руками толстяк. – Никакого уважения к наместнику Солнечного бога! Ужасно своевольный мальчишка!

– И не говори, – фальшиво-сочувственно поддакнул соколиный правитель. – Столько сложностей с ним, весь в мать пошел.

Жрец побагровел, но сдержался и молча проглотил шпильку. Затем сник и махнул рукой, мол, разбирайтесь с вашими отпрысками сами.

Через час золоченая колесница храма с земель рода Айварсов покинула столицу. Повелитель проводил ее взглядом, едва сдерживая желание сплюнуть через левое плечо и постучать по ближайшему дереву, совсем как суеверные селяне.

«Хвала богам, от одной напасти избавились, – думал он, направляясь к выходу, чтобы самому уехать из дворца в казармы. – Теперь можно спокойно готовиться к большой заварушке с белобрысыми».

**

Воздух, наполненный запахами подвявшей от жары зелени и цветущего разнотравья, пьянил и будоражил обоняние. Индра брел по пояс в белокопытнике, поднимаясь из долины в сопку, к бункеру. На середине пути он на секунду остановился, почувствовав, как пружинит воздух впереди. Улыбнулся – все-таки поставили защиту от чужих людей и зверей, чтобы не было ничего видно ни с земли, ни с воздуха. Он сомкнул веки, дабы ничего постороннего не отвлекало, и наощупь двинулся вперед. Наконец, давящее ощущение тяжести и страха исчезло. Принц открыл глаза и ахнул.

Скала стала выше почти на три этажа, превратившись в полноценную крепость – с окнами, дверьми и каменными балконами, которые успели зарасти вьюнком. Индра едва сделал несколько шагов, как из травы выпрыгнуло серое ушастое тельце и с воплем повисло у него на штанине.

– Я рад тебя видеть, маленький засранец, – фыркнул сокол, поднося к груди подросшего за три недели котенка. Тот блаженно жмурился, когтил лапками ткань ветровки и звонко урчал. Остальная четверка выбежала следом и живо взобралась прямо по одежде на плечи и руки. – Я смотрю, вас всех сюда перевезли. Надеюсь, вы научились гадить снаружи, а не внутри здания?

– Не совсем, но мы над этим работаем, – раздался с верхнего этажа веселый голос Юлиана. – Можно, я не полезу к тебе петь песни и обниматься, как эти странные, но очень забавные звери, а просто скажу, что тоже рад тебя видеть?

Через пять минут Индра уже успел зайти на кухню, пожать руку хлопочущему у плиты Витту, сердечно обняться с Кирой, сунуть ей котомку с подарками, чмокнуть в нос развалившуюся на кресле Мурку и наполнить кружку божественным напитком из кофемашины.

– Я три недели его не пил, – признался он. – И штанов не надевал. И зубы нормальной пастой не чистил.

– Тогда я с тобой целоваться не буду, малой, – заявил с усмешкой заходящий на кухню Гелиос, вытирая раскрасневшиеся лицо и шею маленьким полотенцем. Следом шел такой же пышущий жаром Даррен. На обоих были совершенно земные футболки и спортивные штаны с кроссовками. Видимо, бегали по окрестностям, как привыкли делать каждое утро на родине.

Индра в ответ тут же отправил товарища по разведотряду целоваться со старыми упырихами, присовокупив к сердечному пожеланию несколько бранных слов, как тоже привык делать в казармах Иномирья. Но первый раз в жизни ответом ему был не мужской смех, а укоризненная тишина.

– Ты только при Алисе с Илоной такого не произноси, хорошо? – попросила Кира и выразительно подвигала бровями. – Мы и без того боремся с вашей нецензурщиной и похабщиной, как можем. Но ладно, у этих лбов здоровых ни стыда, ни совести. А ты все-таки принц, да еще и несовершеннолетний. Будущая теща не поймет.

Индра фыркнул и покаянно склонил голову. Но Гелиос, который до сих пор возмущался новыми порядками, не собирался сдаваться без боя.

– Можно подумать, вашей Илоне что-то из сказанных слов незнакомо, – обиженно оттопырил он нижнюю губу. – Она меня неделю назад такими выражениями отчитала, каких и Рагнар до этого не слышал!

– Ну так высшее литературное образование обязывает все знать. А ты сам виноват, – валькирия оставалась непреклонной. – Девчонки нехорошими словами ругаются изредка и исключительно по делу, а не разговаривают сплошным текстом, как вы.

– А за что тебе перепало? – немедленно заинтересовался Индра, прихлебывая кофе из кружки.

– А они фею смущают и дразнят, – тут же наябедничала Кира. – Илоне надоело, вот и вступилась за подругу.

– Я бы попросил! Не «они», а конкретно рыжий, – укоризненно заметил Даррен, садясь в кресло и перекладывая Мурку себе на колени. – Мы так, больше наблюдатели. А вот Гелиос да, смущает… Тем, чем в известной человеческой поговорке ежика лесного пугают.

Оба переглянулись и тут же паскудно загоготали, как малолетние хулиганы, которых ловила, но не догнала Полиция нравов. Привычное равновесие было восстановлено.