– Кажется, он уже начал его без нас, – сказал начотдела. – Но где он и каков, неизвестно: на связь не выходил. Не доверяет!

– Увы, имеет к тому основания, – повел седыми бровями комиссар. – Перед вылетом к вам мне сообщили ориентировку: я должен быть в облике мужчины, поскольку он в облике женщины. – (Звездарик присвистнул.) – Место рандеву – Привокзальная площадь. Пароль: «Мужчина, не желаете ли получить удовольствие?» – допускает небольшие вариации. Мой ответ вариаций не допускает: «Спасибо, я уже получил». – Эту фразу агент произнес нарочито гнусаво. – У меня верно получается?

Сотрудники отдела глядели на него, не зная, что и сказать. У Васи даже приоткрылся рот. Добродушно-вопросительный взгляд Мегрэ остановился на нем.

– Нет, ну… понимаете… – с трудом обретал тот дар речи, – сейчас так напрямую редко спрашивают. Только самые уж такие… Мы же боремся. Теперь билетик предлагают. Бывает, что и мужчины спрашивают, дескать, нет ли билетика.

Звездарик спросил:

– Какой билетик, куда?

– Ну, куда… на вечерний сеанс – то есть, значит, на время – или на ночной… – Долгопол сам краснел от своих объяснений. – Известно куда…

– Ага, видимо, это и есть вариации, – невозмутимо подытожил комиссар. – Но… в таком случае мой ответ тоже должен слегка варьироваться, не так ли? «Мужчина, не хотите ли билетик?.. Не хотите ли иметь билетик?..» Мм?

– Спасибо, я уже заимел, – гнусаво подсказал Витольд.

– Да, пожалуй. Благодарю вас. Что ж, Василий Лукович, поскольку вы осведомлены лучше других, будете сопровождать меня. Пошли.

– С такими паролями да отзывами, – закрутил головой Звездарик, – искать вам не переискать!.. Постойте, – закричал он, видя, что Мегрэ и Вася направились к выходу, – оператор Долгопол! Василь Лукович! Ты хоть в штатское переоденься. Иначе какая же… кто же к тебе в форме с такими словами подойдет!

Когда они ушли, Семен Семенович расширенными глазами посмотрел на своего помощника: а? Тот пребывал в состоянии прострации – но вот встряхнулся, приходя в себя, и произнес ту же фразу, что и всучивавший агента 7012 служитель:

– Ну, едрит твою напополам!

Эта фраза вообще была популярна в Кимерсвиле.

Много будет всего в многотрудной жизни В. Л. Долгопола, сначала оператора, затем исследователя ГУБХС, но сыскной дебют агента 7012 останется в его памяти до конца дней. Даже не весь дебют, а первая проба. Разминка, по определению комиссара.

Конечно, наивно было полагать, что первая встреченная ими женщина – да и не на площади, только на подходе к ней – окажется искомым НООСом. Но получилось так, что она остановилась возле них переменить руку, отягощенную полной хозяйственной сумкой. Мегрэ тотчас сделал стойку, уставился на нее с томным вопросом в глазах. Остановился и Вася.

– Что, пройти не знаете как? – не поняла женщина; она была рослая, выразительно сложенная, лет под сорок. – Куда вам надо?

– Не предложите ли вы нам билетик, уважаемая? – осведомился комиссар.

– Билетик? Какой?.. Ах, билетик! На вечерний сеанс? – В глазах у женщины что-то заискрилось.

Вася на всякий случай отступил на шаг.

– Можно и на ночной, – добродушно кивнул комиссар.

– Ах, даже и на ночной!.. – Женщина подняла правую руку, затекшую от сумки, развернулась и хлобыстнула галактического агента по лицу так, что треск пошел, зашумела в полный голос: – Вот тебе и на вечер, и на ночь, и на завтрашний день, паразита кусок! Мало вам площади – на улице уже проходу не дают! И куда это, интересно, милиция смотрит! – Вдруг лицо ее выразило ужас, голос изменился. – Ой, что это?! Ой, мамочки… – И дальше был просто панический визг.

Дама подхватила сумку и, несолидно придерживая тесную юбку, помчалась в глубину улицы. И издали долго доносилось: «Ой, мамочка! Ой, лышенько!..»

Вася взглянул на Мегрэ – и сам едва не пустился наутек. Лицо комиссара колыхалось: выгибалось влево своей серединой, искажая все черты, затем деформация спадала, лицо выравнивалось… и начинало выпячиваться в противоположную сторону.

– Порфирий Петрович, что с вами? Может быть, врача?..

– Нет, нет… – Голос у комиссара был неровный, шаткий. – Это релаксация. Сейчас пройдет… Как это у вас говорят, Василий Лукович: первый блин комом?

Через минуту он пришел в норму. Но для Долгопола, который заслонял комиссара собой от взглядов прохожих, это была долгая минута.

На площади дело пошло бойчее – но, увы, комом, на грани скандала, глотали они и последующие «блины».

– Мужчина, имею лишний билетик. Не желаете ли?

– Спасибо, я уже… заимел.

– Что ж ты так смотришь, козел старый! – И красотка удалялась недовольной походкой.

Аналогично получалось и с теми, кто напрямую предлагал «удовольствие».

Больше часа они блуждали в сумерках по широким тротуарам, заглядывали в вестибюли гостиниц «Кассиопея», «Болчуг», «Туманность Андромеды» и других, где табунились девочки, посидели за стойками баров «Космос», «Спутник» и «Эх, отдохну!», в кафе «Галактика» – и безрезультатно.

До Васи не сразу дошло, что комиссар в силу своей галактической неиспорченности, в сущности, не понимает первоначальный, основной смысл «пароля» и «отзыва». Он, как умел, стесняясь и краснея, объяснил суть дела пожилому человеку. Порфирий Петрович простодушно смеялся, утирал выступившие слезы: ну, подкузьмил нас… а еще более, вероятно, себя – НООС, лучший сыщик Суперграндии!.. Попутно Долгопол, спасая репутацию родного города, объяснил наличие здесь предлагающих «билетик» или «удовольствие» историей с пропажей «девичьих сутей»: потерпевшие-де в ней ныне и оказались жертвами, так сказать, общественного, даже, точнее, космического темперамента.

– Это все ваши белковые тела, – сделал неожиданный вывод Порфирий Петрович, – легкораздражаемые, возбудимые источники «удовольствий» и «неудовольствий».

Но так ли, иначе – другой возможности выйти на связь с НООСом у нас нет.

Продолжаем поиск. Итак, внимание!..

Они как раз проходили мимо бара «Дельта», в просторечии именуемого кимерсвильцами «бордель». Женщин в него впускали только в сопровождении мужчин, и их немало слонялось поблизости, охотниц приятно провести время.

Внимание комиссара привлекла смуглокожая, с выпяченными яркими губами мулатка в обтягивавшем бюст свитере и короткой кожаной юбке; он устремил на нее добродушно-поощряющий взгляд. Та заметила, оценила, блеснула глазами в припухлых веках, приблизилась танцующей походкой.