и свою потребность в вине, тогда как второй, как и прежде, полно удовлетворил бы свою потребность в вине, но, кроме того, ему не пришлось бы голодать. Ясно поэтому, что здесь перед нами случай, где благодаря тому, что распоряжение конкретными благами А перейдет к В и, наоборот, распоряжение конкретными благами В перейдет к А, потребности обоих хозяйствующих субъектов могут быть лучше удовлетворены, чем это было без обоюдного перехода»[1149].

По мнению К. Менгера, изложенный случай свидетельствует о том, что с помощью взаимного перехода благ, не имеющих ценности для вступающих в обмен лиц, а стало быть, без всяких экономических жертв, обе стороны достигают наиболее полного удовлетворения потребностей, чем это было бы без такого перехода благ. В этом заключается сущность экономического отношения, проявляющегося в обмене. Более того, подобное отношение имеет место и в том случае, когда во владении одного индивида находятся блага, определенные качества которых представляют для него вообще меньшую ценность, чем количество иного блага, находящегося во владении другого индивида, между тем как у последнего, напротив, отношение к этому благу обратное.

Представим, например, что в вышеуказанном случае первый землевладелец собрал не так уж много хлеба, а второй – винограда, чтобы один мог оставить часть хлеба гнить на полях, а второй – вылить часть вина худшего качества, но потребности их в этих благах все же были бы вполне удовлетворены; другими словами, каждый из них мог бы с пользой для себя и своего хозяйства тем или иным способом употребить все находящееся в его распоряжении количество соответствующего блага. Так, например, первый землевладелец мог бы затратить весь свой излишек хлеба с пользой для себя таким образом, что, обеспечив предварительно наиболее полное удовлетворение своих насущных потребностей в этом благе, известное количество хлеба употребил бы затем на то, чтобы откормить свой скот. Соответственно второй землевладелец не имеет уже так много вина, чтобы часть его нужно было бы вылить, но излишка этого блага вполне достаточно для того, чтобы известную часть его предоставить рабам (!) для усиления их работоспособности. Несомненно, что в таком случае определенное количество, допустим, мера хлеба для одного хозяина и ведро вина для другого, будет представлять хотя, быть может, и незначительную, но все же ценность, поскольку от этого количества зависит удовлетворение потребностей обоих землевладельцев.

Отсюда следует, что если определенное количество, допустим, мера хлеба, представляет для первого хозяина известную ценность, то это вовсе не исключает возможность того, чтобы ведро вина имело для него большую ценность (когда удовольствие, доставляемое ему вином, имеет для него гораздо большее значение, чем более или менее обильное откармливание своего скота хлебом); и хотя в свою очередь ведро вина представляет для второго хозяина точно так же известную ценность, это еще, однако, не означает, что мера хлеба не может иметь для него большей ценности, обеспечивая ему и членам его семьи лучшее питание или даже устраняя муки голода.

Поэтому общее выражение экономического отношения, которое является важнейшим основанием всякого обмена благами «между людьми, таково: хозяйствующий субъект А имеет в своем распоряжении конкретные количества какого-нибудь блага, которые представляют для него меньшую ценность, чем определенные количества другого блага, находящиеся в распоряжении другого хозяйствующего субъекта В, тогда как у последнего в оценке этих же количеств данных благ существует обратное отношение, т. е. такое же количество второго блага имеет для него меньшую ценность, чем принятое во внимание количество первого блага, находящегося в распоряжении А»[1150]. И только обмен определенными количествами данных благ между этими субъектами позволяет каждому из них получить в свое распоряжение чужое благо, которое представляет для него большую ценность.

Следовательно, в основе хозяйственной деятельности людей лежит принцип, согласно которому любой субъект этой деятельности всегда стремится к наиболее полному удовлетворению своих потребностей. «Это и есть причина всех явлений хозяйственной жизни, которые мы обозначаем словом “обмен”, понятие, обнимающее в том смысле, в каком оно употребляется в нашей науке (политической экономии – Н.С.), гораздо больше явлений, чем в обыденном и особенно в юридическом значении этого слова, так как в первом смысле оно охватывает и куплю, и все передачи экономических благ для пользования на время, если только они сопровождаются вознаграждением (аренда, наем и т. д.)»[1151].

Данный принцип, служащий одновременно и причиной хозяйственной деятельности, поскольку он зависит от взаимного обмена благами, требует трех предпосылок:

1) в распоряжении одного хозяйствующего субъекта должно находиться определенное количество благ, имеющих для него меньшую ценность, чем определенное количество благ, которыми распоряжается другой хозяйствующий субъект, тогда как у последнего должно быть обратное отношение к оценке этих благ;

2) оба хозяйствующих субъекта должны дойти до познания данного отношения, складывающегося между ними;

3) они должны обладать реальной возможностью для осуществления этого обмена благами.[1152]

И «если нет налицо хотя бы одной из этих трех предпосылок, то недостает основания к экономическому обмену, и он для соответствующих хозяйствующих субъектов и благ экономически невозможен»[1153].

Таковы методологические предпосылки учения К. Менгера об обмене. Нетрудно видеть, что это учение покоится, во-первых, на юридической (правовой) трактовке сущности и происхождения обмена (вопреки мнению ее автора). Ведь владение, пользование и распоряжение благами характеризуют не что иное, как юридическое, или волевое, отношение частной собственности, складывающееся по поводу этих благ. Сообразно этому, будучи частным собственником, любой индивид по своему личному усмотрению решает, что ему делать с собственным товаром (благом, по терминологии автора), когда, как и на какой товар (благо) его обменять. Но К. Менгер не понимал, что это юридическое, или волевое, отношение дано самим экономическим отношением, т. е. отношением обмена. Как известно, данное отношение возникает лишь при наличии общественного разделения труда и экономической обособленности производителей, которая на исторически определенной ступени развития общества закрепляется юридически, т. е. нормативно-правовыми актами. Именно эту юридическую сторону менового отношения и абсолютизировал автор.

Во-вторых, на ключевом положении маржинализма, согласно которому всякий обмен совершается в соответствии с тем значением, которое хозяйствующие субъекты придают конкретному количеству благ, находящихся в их распоряжении. При этом каждый субъект обменивает определенное количество собственных благ, представляющих для него меньшую ценность, на определенное количество чужих благ, которые, напротив, представляют для него большую ценность. Следовательно, взаимный обмен определенными количествами этих благ (с точки зрения их ценности) по своей сути является неэквивалентным. Заметим, данное положение всецело согласуется с субъективной теорией ценности, или теорией предельной полезности, которая рассматривает в качестве основания и причины обмена субъективную оценку предельной полезности конкретного количества благ, находящихся в распоряжении их владельцев.

В-третьих, на весьма абстрактном понимании цели