рокового вторника он пробыл здесь недолго. Были даже слухи, что Эльгендорф сам прошел тот самый эксперимент по получению этой «anima», а иные говорили, что всего-то расстроился и пролежал под капельницами много дней. Но вскоре, когда Альбион подчистил исторические справки, понадеявшись на благоразумие Вильгельма и на его дальнейшие успехи, Эльгендорф улетел на свою Планету. Только Альбион в него и верил – под конец даже Академики отвернулись от своего предводителя.

– Тогда и ты верила в него, – хмыкнул Норрис.

– Верила. Но простить себе этого не могу. – Лилиан потрясла головой. – Вильгельм стал самым бессмысленным Почитателем за всю историю Почитательства. Он почти ничего не делал. Вильгельм лишился поддержки Ульмана, которого посадили в тюрьму, и Академии, с которой оборвал все связи. Его работу почти не показывались в прямом эфире, как это было раньше, просто потому что жители не хотели видеть его на экранах. Последней каплей стал отказ Эльгендорфа отдавать Землю под заселение Шаттлом. Он подписал этот приказ собственноручно, в этом нет сомнений…

У входа вдруг раздался стук, никто даже не услышал приземления космолета. Дверь распахнулась, тело, замотанное в черные одежды, сделав пару тяжелых шагов, ввалилось в гостиную и упало на пол. Норрис вскочил с места и подбежал к упавшему. Схватил его за плащ, приподнял. Это был Вильгельм. Все лицо Почитателя исчерчено голубыми линиями сосудов, а глаза его были красными, кожа будто окрашена белилами. Он мелко дрожал, руки его не могли сжать даже трости, безвольно валявшейся у входа.

– Вельги, Вельги, что случилось? Где ты был? – прошептал Норрис, пытаясь усадить друга. Тот с трудом поддавался, будто тело вдруг окаменело.

– Я принял слишком много, – проговорил Вильгельм, захлебываясь в словах.

– Интоксикация, – хмыкнула Лилиан и отвернулась к окну. – Жаль, что ты все-таки долетел, а не разбился по дороге.

– Прости, что я нагрубил тебе вчера, – прошептал Вильгельм, не поднимая глаз на Норриса. – Я не хотел обидеть.

– Да какой обидел! Сейчас нужно тебя вылечить! – воскликнул Норрис и попытался поднять друга. Он подтянул его за подмышки и поставил на ноги. Вильгельм простонал.

– Я отправил письмо в Альбион. Они, они будут проводить эксперимент. Президент… Я попросил его, – заплетавшимся языком говорил Вильгельм, держась за локоть Норриса, чтобы не упасть. – Они еще верят в нас, представляешь, Норрис? После всего… Он верит в меня.

Норрис дернул Вильгельма, почти взвалил себе на плечо и потащил в сторону спальни. Эльгендорф посмотрел на Катю. Бледность ее кожи ослепила его. Хрустальные глаза, покрытые толстым слоем стекла, сразу же разъяснили ситуацию. Грустная и озлобленная Лилиан объяснила еще лучше.

– Вижу, вы уже поговорили, – прохрипел он, пока Норрис тащил его мимо Лилиан. – Спасибо, что облегчила мне задачу, Лилиан. Могу не переживать, что Катя чего-то не знает.

Катя молчала. Ей было нечего сказать незнакомцу, вдруг натянувшему на себя костюм когда-то любимого мужа.

– Завтра. Мы улетаем завтра, – прошептал Вильгельм, а Норрис чуть не уронил его от неожиданности.

– Да ты еле на ногах стоишь! Какой Альбион?!

– Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим. Я долго не протяну, – выдохнул Вильгельм и обмяк в руках друга.

Норрису ничего не оставалось, кроме как быстро лечить Вильгельма, вспоминая все мыслимые и немыслимые методы. Почитателя не переубедить. Лилиан улетела в Альбион тем же вечером. А Катя молчала и не знала, как смотреть на прежде любимого мужа, и ощущала тяжесть беспомощности перед жестоким миром Вильгельма, вдруг ей открывшегося.

Глава сорок вторая

На коже оставались липкие прикосновения мрака. В помещении не было сквозняка, но влага, застывшая на неприкрытой накидкой коже, замерзала. Катя вытянула руку перед собой, в непроглядную тьму, покрутила сжатым кулачком. Услышала какие-то комментарии, сказанные на непонятном языке. Что-то клацнуло, брякнуло и хлопнуло. Она почувствовала кислый запах. Горячий пар проплыл над головой, обжег кожу на лбу, но Катя не могла поморщиться. Присоски оттягивали кожу на лице так, что даже улыбнуться или сузить глаза не получалось. К плечам прикоснулись щупальца – женщина поежилась. Склизкая присоска приклеилась к сонной артерии, высчитала пульс и исчезла. Снова комментарии, странные звуки. Катя могла только всматриваться в горевшие в черноте лиловые глаза напротив, которые не могла скрыть мгла. Прежде они так не светились.

В этом отделе Альбиона они провели уже несколько часов, а работники, прятавшиеся во тьме, никак не могли собрать нужную им информацию. Список обязательных анализов, расчетов и ответов на вопросы значился на нескольких длинных свитках (документы Альбион хранил исключительно на жаростойких носителях, а не на электронных. Впрочем, из чего сделаны свитки, никто сказать точно не мог, но в пожаре они не гибли). Работники лабораторий Альбиона спорили, огрызались, ругались, мирились, но продолжали касаться то пальцев Кати, то колена, то носа. Иногда они проверяли ее рефлексы, просили высунуть язык. Говорили существа на очень странном языке, сильно отличавшимся от того, который она слышала на улицах. Этот был будто недоразвитым, с кучей хлюпающих звуков, смешивавшихся с понятными ей словами и превращавшими разговор в какофонию криков.

– Вытяни… Рук… – прохлюпали сзади.

– Руки говорит тебе вытянуть, – снова перевел Вильгельм. Весь день он работал переводчиком.

Катя нехотя повиновалась.

Эльгендорф настаивал на присутствии при проверках – хотел убедиться, что Тутси не обманул и проблем не будет. Он сидел в кресле, не моргая и не двигаясь. Голова уже болела от криков существ, которые в Альбионе делали всю черновую работу. Их визги слышно даже через стены – комнаты сделаны так, чтобы не слышно было только происходящее внутри. Вильгельм тихо посмеивался. Существа напоминали ему слонов – с такими же хоботами, ногами-пеньками и черными глазами, которые у слонов казались все-таки более умными.

– Почитатель… Подойдите… – прожевало одно существо.

Эльгендорф поднялся с твердого, холодного кресла и смог сделать только один шаг – спина затекла. Он почувствовал, как под обтягивающим костюмом Почитателя пробежали острые мурашки боли. Накидка, пристегивавшая к воротнику, натерла шею, но Вильгельм не мог поднять руку и отстегнуть ее – каждое движение должно быть согласовано. Ему разрешалось ходить и сидеть. За остальное заплатил недостаточно.

Медленно, чуть пошатываясь, Вильгельм подошел и остановился на расстоянии – он был на три головы выше.

– Да, что вы хотели? Что показывают опыты? – холодно отчеканил Почитатель и поднял голову так, чтобы беспокойства в глазах работники не заметили. – Надеюсь, я не зря отсидел здесь пять часов?

– Нет… Не зря… Результаты интересные… Мы не может разглашать их… Вы можете идти… – хлюпало существо и длинными, похожими на дополнительные хоботки, руками убирало инструменты для опытов