Рене, реке в Бононии, у которого больше всех сердцевины, полетный вес, против порывов ветра тоже устойчивое равновесие. Конечно, не такая же привлекательность у бельгийского тростника. Таково высокое качество и у критского, хотя всем предпочитается индийский, природа которого некоторым кажется иной, поскольку он может служить и копьем, если приделать острие.

Древний Восток в античной и раннехристианской традиции. М, 2007. Пер.: Г.А. Таронян.

LXV.162. Ну а у бамбука индийского величина дерева, какие мы обычно видим в храмах. Инды передают, что и в них различаются мужские и женские: у мужского ствол плотнее, у женского объемистее.[2746] Отдельные междоузлия, если верить тому, служат даже лодками. Растет он главным образом у реки Акесин.

Древний Восток в античной и раннехристианской традиции. М, 2007. Пер.: Г.А. Таронян.

LXXIII.187. (...) В женской лиственнице есть так называемая греками эгида, медового цвета. Эту часть древесины придумали применять на доски для живописцев, так как она долговечна и не дает никаких трещин. Находится она ближе всего к сердцевине. В ели эту часть греки называют луссон.[2747] (...)

Плиний Старший. Естествознание. Об искусстве. Пер. с латинского, предисловие и примечания Г.А. Тароняна. М., 1994.

LXXIV.188. Те деревья, с которых удаляют кору и которые оставляют круглыми, как, например, деревья, предназначенные для брусьев перекрытия [templa], своевременно бывает рубить, когда они дают ростки, в противном случае кору не удается отодрать, в древесине заводится гниль и дерево чернеет.

Деревья, с которых кору удаляют топором и которые употребляются в качестве строительного материала (tigna), надобно рубить, начиная с зимнего солнцестояния до Фавония [начала весны], или, если мы вынуждены это делать раньше, начиная с заката Арктура и еще раньше, после заката Лиры, по-новому — с летнего солнцестояния.

LXXIV.189. Обычно довольствуются соблюдением правила не рубить дерева, предназначенного для обработки, до того, как оно принесет свои плоды. Дуб, срубленный весною, подвержен червоточине, а срубленный зимою не портится и не кривится. Наоборот, дубу, срубленному в другое время, угрожает опасность покоробиться и потрескаться, что случается с каменным дубом (suber) даже тогда, когда он срублен своевременно.

LXXIV.190. Бесконечно важно и влияние луны: некоторые думают, что деревья нужно рубить только от двадцатого до тридцатого дня лунного месяца. Все согласны в том, что лучше всего валить дерево на землю в момент соединения луны с солнцем, в день, который одни называют междулунием, другие — днем безмолвной луны. Конечно поэтому цезарь Тиберий, после сожжения мостов, устроенных для навмахии, велел срубить новые лиственницы в Ретии именно об эту пору.

LXXIV.191. Некоторые говорят, что луна должна быть в соединении с солнцем и вместе с тем под землею. Это может случиться только ночью. А если соединение луны с солнцем совпадает с днем начала зимы, то дерево будет вечным. За этим днем следуют дни захода названных звезд. Некоторые указывают еще на восход Пса. В это время был заготовлен лес для форума Августа.

LXXIV.192. Наиболее полезно в качестве материала не молодое и не старое дерево. Некоторые дают не без пользы деревьям стоять, надрезав их кругом до сердцевины, чтобы вытекла из них влага. Удивительно, что в старое время, в первую Пуническую войну [264—241 гг. до н.э.] флот полководца Дуилия сумел отправиться в плавание уже на 60-й день после того, как были срублены деревья. А по словам Луция Пизона, для войны с царем Гиероном [Сиракузским Младшим] было построено 220 судов в 45 дней. Равным образом во вторую Пуническую войну [218—201 гг. до н.э.] флот Сципиона [Африканского Старшего] плавал уже на 40-й день после того, как стали рубить деревья. Так много значит своевременная рубка даже при крайней спешке!

Архитектура античного мира. М., 1940.

LXXVI.197. …потому что [деревья с Парнаса и из Эвбеи] очень ветвисты, искривлены и легко гниют.

LXXVI.198. Обычный для всех деревьев недостаток, когда жилы и узлы скручиваются, называется „завитками“. В некоторых деревьях, так же как в мраморе, оказываются „центры“, т. е. твердые места, похожие на гвозди и не поддающиеся пиле.

LXXVI.199. В Мегарах на площади стояла старая дикая маслина, на которую герои вешали оружие. С течением времени оружие это исчезло, так как заросло и затянулось корой. Дерево же это было роковым для города, которому оракул предсказал гибель, когда дерево родит оружие...

примечания к: Феофраст. Исследование о растениях. Из-во Академии наук СССР. 1951.

LXXVI.200. Самым крупным деревом, виденным в Риме до сего времени, считают то, которое цезарь Тиберий выставил как диковину на упоминавшемся уже [см. № 800] мосту навмахий, привезя его вместе с прочими материалами. Оно простояло вплоть до постройки амфитеатра Нерона. Это было бревно из лиственницы длиною в сто двадцать футов, толщиною в два. Можно поэтому судить, какая невероятная высота была у дерева, считая до самой вершины.

LXXVI.201. На нашей памяти в портиках Ограды (Saepta) Марк Агриппа, также в качестве диковины, сохранил и другую балку, которая осталась от дирибитория, на двадцать футов короче первой, толщиною в полтора фута. Особенно удивительную ель можно было видеть в корабле, на котором по повелению правителя Гая [Калигулы] из Египта был привезен водруженный в Ватиканском цирке обелиск вместе с четырьмя пьедесталами, на которых он был поставлен [ср. № 764]. Конечно, удивительнее корабля не было видно на море: сто двадцать тысяч модиев чечевицы служили ему балластом.

LXXVI.202. В длину он занимал в Остийской гавани большую часть левой стороны. Там он был затоплен правителем Клавдием, нагруженный тремя глыбами высотою в башню, сделанными заранее из путеоланской пыли и привезенными сюда. Толщина дерева достигала четырех человеческих охватов. Ходит слух, что на это было израсходовано свыше восьмидесяти тысяч сестерций, а на изготовление плотов свыше сорока тысяч.

LXXVI.203. В Египте и Сирии цари за отсутствием ели, как говорят, пользуются для постройки судов кедром. Как сообщают, самые крупные кедры растут на Кипре; срубленные для ундециремы Деметрия [Полиоркета, 294—287 гг. до н. э.] имели в длину сто тридцать футов, а толщиною были в три человеческих охвата. В Германии пираты плавают по морю на выдолбленных бревнах, вмещающих иногда даже тридцать человек.

LXXVI.206. Кизил из-за его низкорослости не может считаться строительным материалом (materies), а только деревом (lignum), годным разве лишь для колесных ступиц, для клиньев, забиваемых в дерево, и для гвоздей, которые не уступают железным. Таковы же каменный