И была еще ведьма, чьих способностей самоучки он не мог оценить.

Ей, похоже, хватило приключений. Несмотря на протесты Гримнира, она двинулась назад, откуда пришли.

Тэйн смотрел, как они проходят мимо. Ведьма бросила взгляд в его сторону, но ничего не увидела и расслабилась. Прежде чем подняться, Тэйн дождался, пока стук копыт не смолкнет за горным хребтом.

Сырая солома горела плохо, но горела. Сбежав вниз, Тэйн наполнил ведро из поилки для овец и выплеснул воду в огонь. Еще несколько ведер полностью погасили пламя.

Дождь усиливался. Тэйн вернулся к коню, сознавая, что вслед ему смотрит пара глаз. Взобравшись на мерина, он шепнул ему на ухо, и конь двинулся по следу кайдаровцев.

Они не спешили. Прошло два часа, прежде чем Тэйн различил сквозь дождь темные очертания Башни. Те, кого он преследовал, скрылись внутри, так и не позволив ничего о себе узнать. Он объехал вокруг сооружения.

Приземистая квадратная Башня в высоту была лишь чуть больше, чем в ширину. Она была очень старой, старше самой Ива-Сколовды. Тэйн предположил, что ее возвели строители Империи, когда Шарой правил Ильказар, в качестве сторожевой башни для пограничных патрулей.

Шара всегда была пограничьем. Подобные ей сооружения усеивали весь Запад. По их архитектурным стилям можно было составлять хронику продвижения Ильказара.

IX

На следующее утро Тома пребывал в дурном настроении, и вовсе не из-за похмелья. Около полудня он отложил инструменты, надел куртку и, взяв посох, направился в деревню.

Едва он скрылся из виду, к Тэйну подошла Рула.

– Спасибо за прошлый вечер, – сказала она.

Тэйн развел руками, словно говоря «не за что».

– Вряд ли тебе стоило беспокоиться.

– Что?

– Ничего. – Он смущенно отвел взгляд.

– Он пошел выяснить, что случилось.

– Знаю. Он чувствует ответственность.

– Он не обязан отвечать за прегрешения Коску.

– Мы все отвечаем друг за друга, Рула. И чувства его неподдельные. Мне кажется, он хочет сделать то, что нужно, только не по тем причинам, по которым бы следовало.

– По каким?

– Думаю, он хочет что-то доказать. Не могу точно сказать зачем. Или кому. Может быть, самому себе.

– Лишь потому, что они обвиняют его…

Взгляд ее метнулся вверх, в сторону родника. Тэйн медленно повернулся. По склону спускался кайдаровец на пестрой лошади.

– Торфин? – Сегодня на нем не было шлема.

– Ох! – судорожно вздохнула Рула. – Похоже, Тома вчера чего-то наговорил.

Тэйн чувствовал ее безрассудный страх, мешавший воспринимать кайдаровца иначе как воплощение зла.

– Иди в дом. Я с ним разберусь.

Она убежала. Тэйн отложил инструменты, вытер руки и не спеша направился к роднику. Кайдаровец вошел в рощу и стал поить лошадь.

– Доброе утро.

Кайдаровец поднял взгляд:

– Доброе утро.

«Он молод, – подумал Тэйн. – Лет девятнадцать или двадцать». Но у него были шрамы.

Юноша оценил взглядом рост Тэйна и его кошачьи движения.

Тэйн отметил бледно-голубые глаза кайдаровца, длинные светлые волосы и силу, заключенную во внешне непримечательной фигуре. Он был высок, но не столь массивен, как Гримнир.

– Торфин Хакессон, – представился юноша. – Служу барону.

– Тэйн. Имени отца я не знаю.

По губам Торфина пробежала легкая улыбка.

– Ты тут недавно?

– Проездом. Клекле нужна была помощь в постройке дома, а у меня есть опыт. Он попросил меня ненадолго задержаться.

Торфин кивнул:

– Это у тебя крупный чалый конь? Я видел тебя на днях.

Тэйн улыбнулся:

– А я тебя. Несколько раз. Как ты оказался столь далеко от дома?

– Мой отец разорился, и я ушел из дома. Барон предложил работу, и я пришел в Земстви.

– Я слышал, что тролледингцы – немногословный народ. Но никогда не слышал столь краткого жизнеописания.

– А ты?

– Примерно так же. Оставил позади несчастливую жизнь и ищу то, чего, возможно, вообще не существует.

– Барон мог бы взять тебя на службу.

– Нет. Наш образ мыслей слишком во многом различается.

– Когда-то я тоже так думал. В каком-то смысле думаю так и сейчас. Но когда твой единственный талант – владение мечом, выбор невелик.

– Горькая правда. У тебя здесь какое-то дело?

– Нет. Просто патрулирую. Остановился напоить лошадь. У них, – он кивнул в сторону дома, – все в порядке?

– Да.

– Хорошо. – Юноша окинул взглядом хозяйство. – Похоже, ты сдвинул дело с мертвой точки.

– Немного. Томе нужна была помощь.

– Да. Он не слишком продвинулся с тех пор, как ушел Микла. Что ж, удачи тебе, Тэйн. До встречи.

– Удачи, Торфин. И пусть небеса будут к тебе благосклонны.

Садясь на лошадь, Торфин посмотрел на него, удивленно приподняв бровь.

– Ты странно говоришь, – ответил он, затем пришпорил лошадь и двинулся наперерез по склону.

Тэйн смотрел ему вслед, пока юноша не скрылся за невысоким хребтом.

Он нашел Рулу у очага, где она готовила обед.

– Чего он хотел? – спросила она.

– Напоить лошадь.

– И все?

– Ну и еще, наверное, взглянуть на меня. А что?

– Он опасный человек. Гримнир рослый, громкоголосый и злобный. Другие тоже ему под стать. Но Торфин… Он молчалив и быстр. Однажды он убил троих воинов Стояна, когда те пытались украсть лошадей из конюшен Башни.

– У вас из-за него бывали неприятности?

Она поколебалась. Тэйн понял: она что-то скрывает.

– Нет. Пожалуй, ни у кого. Но он всегда где-то рядом. Наблюдает, слушает. Потом приходят другие со штрафами, которые на самом деле не более чем оправдание грабежа.

Ей было очень страшно. Тэйну хотелось ее поддержать, сказать, что все будет хорошо.

– Мне нужно возвращаться к работе. Сегодня я должен закончить каркас. Если Тома не забудет поискать бревна, завтра можно начать строить резервуар.

Он выскользнул из дома, прежде чем успел совершить какую-либо глупость.

Тэйн не мог понять, что с ним происходит. Он был главным сотником гвардии Демона, тридцатилетним ветераном. Юношеские страсти давно должны были утихнуть. Особенно по отношению к женщине возраста и с внешностью Рулы…