русскими в цитадели боевых средств, заготовленных персиянами, лишал возможности продолжать войну.

А затем Эристов провел парад, на который заставил прийти всех англичан. Разделить, так сказать, с нами радость победы. После парада был фейерверк, организованный уже самими персами.

Впоследствии майор Монтейм, описывая этот парад, отметил особое воодушевление русских офицеров и солдат, необычную торжественность их настроения. Что ж, нашим воинам было чем гордиться!

Любопытно, что, описывая детали парада, Монтейм писал, что, когда Эристов обходил полки, и генерал, и солдаты спрашивали друг друга о здоровье. На самом деле, Эристов просто приветствовал войска словами: «Здорово, братцы!», а солдаты кричал в ответ: «Здравия желаем ваше превосходительство!»

Едва распространилась весть о падении столицы, соседние провинции и города стали искать покровительства России.

* * *

Удивительно, но Паскевич долго ничего не знал о взятии Тавриза. После взятия Эривани он только 14 октября выступил в поход к Тавризу.

Буквально на следующий день его догнал курьер от второго секретаря английской миссии Джон Кемпбелл, с предложением своих услуг в мирных переговорах. Паскевич был поражен наглостью англичан:

– Вы все годы подзуживали Аббаса драться с нами, а теперь примчались его спасать!

В ответном письме наместник и главнокомандующий написал, что заступничество англичан не принесет персам никакой пользы и чтобы сам Кемпбелл, коль желает, ждал его в Нахичевани.

Для привыкшего к безнаказанности Кемпбелла такое обращение стало неприятным сюрпризом.

– Русские возомнили себя хозяевами Кавказа, но сдается мне, что они несколько поторопились! – ядовито заявил он членам своей миссии. – Даже если бестолковые персы подпишут выгодный Петербургу мирный договор, последнее слово все равно останется за нами!

– Сэр, а какими методами вы хотите достичь успеха? – спросили его сотрудники.

– Любыми! Здесь в Азии мы не должны останавливаться ни перед чем! – многозначительно заявил им секретарь посольства.

Секретарь был зол, так как потеря персами Азербайджана значительно приближала русских к индийским пределам.

В Нахичевани вместе с Кемпбеллом Паскевича встретил тавризийский беглербег Фет‑Али‑хан (не путать с Фетх-Али-шахом!), уполномоченный вести переговоры.

Уже из первого разговора Паскевич понял, что Эривань с Нахичеванью персы готовы отдать. Да и как не отдать, когда над крепостями уже развеваются русские флаги! А вот контрибуцию в двадцать миллионов рублей серебром шах платить не желал. После этого начались долгие переговоры.

В ходе них Кемпбелл заявил, что отторжение Азербайджана от Персии является нарушением политического равновесия в регионе.

– Ничего, – съязвил Паскевич, – с утратой Азербайджана, вы можете сесть на корабли в Бендер‑Бушире и возвратиться в Индию, а равновесие без вас как-нибудь восстановится.

Ведя переговоры, Паскевич, однако, продолжал наращивать силы на границе. Подошел Нашабургский полк, затем батальон тифлисцев и казаки. Это вызывало нескрываемый страх у персов и злобу у англичан.

Только достигнув Маранды, встретил курьера Эристова, который известил его о взятии Тавриза. Сказать, что Паскевич был раздосадован, значит не сказать ничего.

Несмотря на то что Эристов устроил главнокомандующему в Тавризе торжественную встречу, Паскевич осыпал князя всевозможными мелочными упреками не в силах сдержать досаду, что не он, а другой покорил северную персидскую столицу. Впрочем, деваться было некуда, и Паскевич исходатайствовал своевольнику орден Александра Невского.

Главным же виновником ослушания Паскевич определил Николая Муравьева. И хотя за взятие Тавриза ему был даден генерал-майорский чин, больше видеть Муравьева на Кавказе Паскевич не пожелал и изгнал в Россию. Вскоре был изгнан из армии и князь Эристов. Но все это будет позднее, а пока Паскевич снова устроил парад. Войска были одеты в походную форму, как было принято при Ермолове: офицеры в сюртуках, солдаты в шинелях. Полки проходили церемониальным маршем, а Паскевич их благодарил. Тут же, в свите главнокомандующего, находился и английский посланник Макдональд со своим помощником Кемпбеллом и другие члены английского посольства…

– Глядя на англичан, возникает сомнение, что они присутствуют на параде, а не на похоронах! – наклонился Эристов к стоявшему рядом Муравьеву.

– Все верно, – улыбнулся тот, – сегодня они похоронили последнюю надежду остановить наше движение на Восток с помощью персов.

– Ну, может, хоть теперь угомонятся! – вздохнул простодушный грузинский князь.

– Сомневаюсь, скорее сделают должные выводы и будут искать нам новых врагов! – не разделил его оптимизма полковник Генерального штаба.

В Тегеране падение Тавриза произвело впечатление наступившего конца света. Престарелый шах Фетх-Али, думающий уже только о своих одалисках и болячках, был потрясен известием:

– Я был вовлечен в войну интригами англичан и хвастовством Аббаса-Мирзы! – топал он в бешенстве ногами.

Гнев шаха был настоль неистов, что он приказал лупить палками первых, кто попались ему на глаза – это оказались его собственные зятья-каймаки. Лупить палками подстрекателей-англичан шах, разумеется, поостерегся. Помимо этого, он велел разломать и выбросить в подвал знаменитую уникальную позолоченную кровать с фонтанами, подаренную до войны императором Николаем.

Для Аббаса‑Мирзы потеря личной столицы лишала его не только возможности продолжать войну, но и означала полный политический крах. Дело в том, что уже падение крепости Сардарь‑Абад столь ужаснуло шаха, что он велел Аббасу‑Мирзе заключить мир без замедления, уступая русским Эривань и Нахичевань, но самолюбивый Аббас-Мирза, по совету секретаря английской миссии Кемпбелла, скрыл от всех шахский фирман. И вот результат – пал Тавриз, и теперь нарушивший волю шаха Аббас‑Мирза, мог лишиться уже не только его расположения, но и самой головы.

Вскоре начались первые переговоры о мире. К нашему удивлению, главные споры возникли не между нами и персами, а между шахом и принцем, которые выясняли, кому из них платить контрибуцию. Аббас-Мирза настаивал:

– Так как с Россией воевал не он один, а вся Персия, то и деньги должен выплачивать не он, а шах.

Скупой Фетх-Али был иного мнения:

– Своим нежеланием оплачивать издержки войны мой сын доказал неспособность управлять государством. Двадцать шесть лет он сидит в Азербайджане и, кроме расходов, ничего не смог накопить. Если Аббас‑Мирза не согласится на уплату, то я найду другого принца, который возьмет это на себя и получит титул наследника!

Поэтому и Аббас-Мирза, и англичане сделали все, чтобы сорвать переговоры, и своего добились. Следует признать, что английский посланник Макдональд со своим помощником Кемпбеллом достигли практически невозможного – сорвали уже почти готовый мирный договор и вновь столкнули Персию с Россией, прекрасно понимая, чем это закончится.

Итак, переговоры были прерваны и боевые действия возобновились, без малейшей надежды на успех для персов….

Главные наши силы отошли на зимние квартиры к Эривани, в самом Тавризе по-прежнему находился отряд генерал‑лейтенанта князя Эристова.

* * *

Военная кампания 1828 года, невзирая на морозы, началась зимой, так как Паскевич торопился в преддверии грозящей войны с турками закончить