покорения Эривани 7‑му карабинерному полку повелено было именоваться впредь Эриванским карабинерным полком, а шефом Грузинского полка назначен новорожденный великий князь Константин Николаевич. Что касается сводного лейб-гвардейского полка, он был прощен и отправлен в Москву.

Поразительно, но английский посланник Макдональд усиленно домогался у Паскевича, чтобы ему и всем чиновникам английской миссии «за хлопоты и принятые на себя обязательства, исходатайствованы были русские ордена». Как говорится, наглость – второе счастье!

Но у англичан в данном случае не срослось. Паскевич ограничился лишь подарками. Макдональд получил золотую табакерку с портретом императора, остальные – серебряные табакерки с вензелем – утешительные призы…

Глава тринадцатая

В начале 1828 года премьер-министром Великобритании стал Веллингтон, сразу же взявший курс на конфронтацию с Россией. Победитель Наполеона при Ватерлоо и завоевавший для Англии почти половину Индии, он сразу же потребовал от своих дипломатов и разведчиков вновь стравить Персию с Россией. Дело в том, что назревавшая русско-турецкая война привела к очередному обострению англо-российского противостояния. Теряя свое влияние в Персии, англичанам теперь было крайне важно рассорить Россию и Персию, вплоть до разрыва мирного договора и даже новой войны между державами.

В середине 1828 года в Лондоне началась настоящая истерия, связанная с тем, что русские дошли до Аракса, и теперь английские парламентеры кричали, что русские вот-вот двинутся к Инду.

2 октября 1828 году Веллингтон записал в своем дневнике: «Мы не можем больше сотрудничать с Россией, мы выступим против и развяжем себе руки. Так или иначе… мы должны избавиться от России».

Еще более откровенно высказывался лорд – хранитель тайной печати Элленборо: «Наша политика и в Европе, и в Азии должна преследовать единую цель – всячески ограничивать русское влияние… В Персии, как и везде, необходимо создать предпосылки, чтобы при первой необходимости начать широкую вооруженную борьбу против России».

В те дни в своем дневнике Элленборо уже рассуждал о недалеком будущем: «Как только русские присоединят Хивинское ханство, мы должны оккупировать Лахор и Кабул. Ведь не на берегах же Инда встречать врага…»

В феврале 1828 года в Тегеран был послан с письмом от Паскевича адъютант наместника ротмистр Иван Фелькерзам. В письме наместник в какой уже раз предлагал начать мирные переговоры. Надо ли говорить, что с первой же минуты пребывания в Тегеране Фелькерзама взяли в плотное кольцо англичане. Без их сопровождения ротмистр не мог сделать и шагу. Разумеется, никакого вразумительного ответа шах на письмо Паскевича не дал.

При этом англичане даже не скрывали, что приложили к этому руку.

– Мне казалось, что они и в уборной за мной приглядывают! – в сердцах рассказывал наместнику вернувшийся Фелькерзам. – Англичане могут творить в Тегеране все, что пожелают! И вельможи, и сам шах дружно пляшут под английскую дудку!

– Неужели Макдональд столь сильно влияет на Фетх-Али? – неприятно удивился Паскевич.

– Не Макдональд, а врач английского посольства некто Джон Макнил.

– Простой докторишка? – поднял брови Паскевич.

– Увы, это не простой докторишка, а врач, который пользует шаха и его жен. Говорят, что именно он и правит сегодня реально Персией! – вздохнул Фелькерзам.

Паскевич скривил губы:

– По всему выходит, что мы деремся фактически не столько против персов, столько против англичан. Что ж, тем значимей и почетней будет победа! А докторишку мы поймаем и повесим!

При этом лицо наместника осталось предельно мрачным…

* * *

Увы, России, покончив с персидским вопросом, перевести дух, так и не удалось. В том же 1828 году Россия вступила в войну с Турцией. Теперь Кавказскому корпусу предстояло драться уже с турецкой кавказской армией.

По планам Петербурга войскам на Кавказе надлежало отвлекать турецкие силы с Дунайского театра и не давать поднять голову мятежным местным ханам.

– Для выполнения своего долга нам достаточно захватить Карский и Ахалцихский пашалыки! – заявил Паскевич своим генералам на первом с началом войны совещании.

– Будем ли после этого двигаться в глубь Турции? – спросили те испытующе.

– Дальнейшее продвижение считаю нецелесообразным! – браво отрезал Паскевич. – Отвоюем возможное и укрепимся!

– Но для этого нам еще предстоит разгрызть Карс! – хмуро вставил старый кавказец генерал-майор Попов. – А этот орешек не всем по зубам!

Паскевич метнул недовольный взор на говорившего, хотя и понимал, что Попов говорит правду – Карс был цитаделью первостатейной!

Выстроенная на обрывистом берегу реки Карс-чай, крепость надежно прикрывала стратегически важное направление на Эрзерум. На протяжении сотен лет Карс непрерывно укрепляли и перестраивали. Ни персам в 1735 году, ни нашим в 1807 году так и не удалось овладеть крепостью. Развитая система предмостных укреплений, два ряда высоких и толстых каменных стен, три цитадели, выстроенных ярусами одна над другой, полторы сотни пушек и десятитысячный гарнизон – все это и был неприступный Карс – главная опора турок в Закавказье.

– С покорения Карса мы и начнем нашу нынешнюю кампанию! – объявил командующий. – Готовить войска к походу!

Паскевич поморщился. Последнее время он сильно страдал от ушиба ноги и простуды. Известие о болезни русского главнокомандующего дошло до главнокомандующего турецкими войсками в Армении и Анатолии Галиба-паши. Старый сераскир возрадовался нежданной удаче:

– Аллах не оставит нас в беде! Передайте паше Карса, что враг наш уже на краю гроба! Да поразит его пророк хладом смерти и да померкнет счастливая звезда этого кровожадного гяура!

Увы, мечтам сераскира так и не суждено было сбыться.

Перед тем как покинуть Тифлис, Паскевич встретился с главой закавказских мусульман Муштеидом, перебравшимся в Россию после войны с персами. Тот написал послание к единоверцам, прося их во всем поддерживать русских. Особого впечатления на мусульман это, впрочем, не произвело.

Султан дал азийскому сераскиру трехбунчужному Галибу-паше неограниченные полномочия. Во главе кавказской армии был поставлен опытный и мужественный трехбунчужный Киос-Могамет-паша. Оба они обещали султану пройти огненным мечем до Тифлиса:

– Мы будем так свирепы и безжалостны, что живые станут завидовать мертвым!

9 июня 1828 года главные силы Кавказского корпуса русских войск, отслужив молебен, двинулись из пограничной крепости Гумры прямиком на Карс. Солдаты привычно вскинули на плечи тяжелые ружья.

Теперь им предстояло раскусить самый крепкий орех Кавказа – неприступный Карс!

* * *

Передовым в походной колонне печатал шаг гвардейский Сводный полк, сформированный из бывших участников декабристского восстания. Бывшим московцам и лейб-гвардейцам предстояло в боях вернуть себе доброе имя. Состоял в свое время в заговоре и командир сосланных гвардейцев полковник-преображенец Иван Шипов. Бывшими декабристами были и все остальные офицеры штрафников. Паскевич имел указание императора бросать опальных гвардейцев в самое пекло. Штрафники это знали, а потому шли в поход весело, ведь все