- Что значит "Антонио и Бандита нет на месте"? -Это был голос Райкера. - Я думал, ваши люди знают свое дело, Саймон.

Блин! Саймон вернулся в кабинет? Но это не важно. План неменялся. Но я бы предпочла, чтобы Саймона там не было, по крайней мере пока яне выручу Эдуарда и он не вооружится. Но нет, голос Саймона звучал металлическии с треском помех. Он говорит по интеркому. Черт, не хотелось бы, чтобы онуслышал выстрелы. Лучшее, что я могла сейчас сделать, - подождать, пока онотключится. Но чем дольше я прячусь в коридоре, тем меньше шансов на успехмоего плана. Кто-нибудь может появиться с лестницы, или из какой-нибудькомнаты, или из кабинета. Утрачу я внезапность - и все пропало.

Я боялась, боялась по-настоящему, не убить боялась или бытьубитой, но как бы случайно не застрелить Эдуарда. У меня в руках незнакомыйавтомат. Я никогда даже не видела, как из него стреляют. Если взять прицелслишком высоко, что с ручным пулеметом, что с автоматом, можно промахнуться. Иесли я начну поливать комнату свинцом и ни в кого не попаду, то меня заслуженнопристрелят. Сделав последний глубокий вдох, я шагнула в комнату, прикрываясьдверью. В кино стреляющий всегда стоит в проеме, как идиот, а это - лучшийспособ, чтобы тебя убили. Используй укрытие, если оно есть.

Доля секунды у меня была, чтобы оглядеть комнату. Забияка иСтрелок держали Эдуарда на коленях и под прицелом. Колдун Аларио оказался рядомсо столом Райкера. Стрелять я начала еще раньше, чем успела оглядеться. Звукбыл оглушительный, но отдачи у автомата почти не было. Мне пришлось поправитьприцел, поскольку я ожидала, что придется держать оружие изо всех сил, но дляавтомата он вел себя вполне смирно. Стрелок успел дать очередь, но взял слишкомвысоко и попал в потолок у меня над головой. Забияка повернулся, но и только.Секунды - завалить их обоих, секунды - непрерывно поливая, перевести автомат поразлетевшимся вдребезги экранам на Райкера, сидящего за столом. Дальше всех былАларио, и он успел броситься на пол.

Я тоже бросилась на пол, плюхнулась животом, целясь в него.Сейчас мне уже не надо было бояться попасть в Эдуарда, и я держала спусковойкрючок и поразила Аларио до того, как он успел выстрелить. Тело его заплясалопод ударами пуль. Что-то было завораживающее в том, как пули рвали его вклочья, - а может, я просто не могла отпустить спусковой крючок.

Краем глаза уловив движение, я перекатилась на плечо,наставляя автомат. И успела вовремя убрать палец с крючка.

Эдуард стоял на коленях среди тел своих конвоиров, держа вруке пистолет. И другую руку вытянул вперед, будто отгораживаясь от пуль, какесли бы не был уверен, что я вовремя сориентируюсь.

На несколько секунд мы так и застыли - я на полу, на боку, снаставленным на него автоматом, держа палец на крючке, но не нажимая на него.Эдуард - с протянутой рукой и автоматическим пистолетом в другой руке,направленной вниз.

Губы Эдуарда задвигались, но я ничего не слышала. Частичноот адреналинового шока, частично от автоматной стрельбы в закрытом помещениибез наушников. Медленно поднявшись на колени, я отвела ствол в сторону отЭдуарда. Кажется, он понял, что я не слышу, потому что показал два пальца ипотом большим пальцем вниз. Забияка и Стрелок убиты. Ура.

Что Аларио мертв, это я знала. Я его даже с хорошим запасомпристрелила.

Райкер сидел в кресле, открывая и закрывая рот, как рыба напеске. Его Красивая белая рубашка и элегантный пиджак пропитались кровью,разлившейся по всему телу и даже по рукавам. Сидел он так, чтобы руки его былина виду. Не знаю, то ли сила выстрелов оттолкнула кресло от стола, то ли он самтуда бросился.

Эдуард показал на Райкера, и я услышала одно слово из фразы:

- Охраняй.

Он хотел, чтобы я охраняла Райкера, а не убила его. Да,конечно, нам надо знать, где держат детей. Оставалось надеяться, что он скажетраньше, чем умрет.

Слух возвращался скачками. Я услышала слова Райкера:"Пожалуйста, не надо". Так Питер говорил из монитора. Приятно, чтоРайкер нас умоляет. Вернулся с автоматом в руках Эдуард, проверявший коридор, изакрыл за собой дверь, чтобы если у нас появится компания, это не было совсемуж внезапно.

Когда он начал задавать вопросы Райкеру, я уже могласлышать, хотя в голове еще звенело эхо, не желающее затихать.

- Говори, где Питер и Бекки? - спросил Эдуард, наваливаясьна спинку кресла Райкера, придвинувшись лицом к лицу.

Райкер закатил глаза, глядя на него. На губах у него былакровавая пена. Как минимум одно легкое я ему пробила. Если бы оба, он бы сейчасумирал. Если только одно, то он еще может выжить, если достаточно быстроокажется в больнице.

- Ради бога! - сумел он произнести.

- Скажи, где держат детей, и я позволю Аните вызвать"скорую".

- Обещаешь? - спросил он хриплым голосом. Горло у него былозабито тем, чего обычно в горле не бывает.

- Обещаю, как ты мне обещал.

Либо Райкер не уловил иронии в словах Эдуарда, либо не хотелулавливать. Человек, который боится смерти, готов поверить во многое. Онповерил, что мы вызовем "скорую", потому что хлюпающим голосомрассказал нам, как пройти к детям и где их держат.

- Спасибо, - произнес Эдуард.

- Вызывай, - напомнил Райкер.

Эдуард приблизил к нему лицо почти вплотную.

- Ты хотел, чтобы тебя спасли от монстра?

Райкер кивнул, сглотнул кровь и закашлялся.

- Я тебя спасу от монстра. Я тебя от всего спасу.

И он застрелил Райкера в голову из девятимиллиметровой"беретты", которую отобрал обратно у мертвого Забияки. Мои пистолетывсе еще где-то шлялись вместе с Микки.

Эдуард пощупал у Райкера пульс и не нашел его. Поднял глазана меня.

Я всегда думала, что Эдуард убивает хладнокровно, но сейчасв этой младенческой голубизне читалась резкая, горячая ярость, как леснойпожар, который еле-еле удается сдерживать. Он по-прежнему собой владел, новпервые я подумала, не подошел ли он сейчас к той точке, где может потерять надсобой контроль. Холодным и собранным можно оставаться только тогда, когда тебебезразлично. А Питер и Бекки не были безразличны для Эдуарда. Они и Донна. Егосемья.

Он велел мне перезарядить автомат. Я послушалась. ЕслиЭдуард говорит, что я расстреляла почти весь магазин за несколько секунд,значит, так и есть. И еще я взяла у мертвеца запасную обойму и сунула в сумку.

Эдуард направился к двери, и я пошла за ним. Раньше ядумала, что ничего нет страшнее Эдуарда в моменты его величайшего хладнокровия.Я ошибалась - куда страшнее Эдуард, защищающий свою семью.

Несколько часов спустя (хотя по моим часам прошло всеготридцать минут), я распласталась у стены, прижимаясь как можно ниже, чтобы непопасть под выстрел. Я знала, что изначально мы намеревались спасти детей и всееще собирались это сделать, но сейчас главной моей задачей было не схлопотатьпулю. Этого плана я придерживалась уже минут пять. Раньше я слыхала выражениенасчет града пуль, но никогда не понимала, что оно значит на самом деле. Какбудто сам воздух движется и плещет и наперчен мелкими юркими предметами,вгрызающимися в каменную стену и оставляющими в ней дыры. Два автомата с тойстороны коридора прижимали нас к земле перекрестным огнем. Никогда в меняраньше не стреляли из автоматов. Это произвело на меня такое впечатление, что яничего в эти пять минут не делала, только прижималась к стене и держала головувниз.