— Это не так, — сказал Джулиан. — И ты знаешь, что это не сказано на эмоциях. Не смотря на горечь в его голосе, его тон был ровным. — Без моих эмоций, без моих чувств, я худший Сумеречный Охотник. Я принимаю более скверные решения. Я не доверял бы кому-то, кто не испытывает ничего ни к кому. Я не хотел бы, чтобы он принимал решения, влияющие на других людей. А ты хотел бы?

Магнус выглядел задумчивым.

— Сложно сказать. Ты очень умён. Джулиан не выглядел так, словно комплимент как-то повлиял на него.

— Я не всегда был умным в том смысле, что ты имеешь в виду. С момента, когда мне исполнилось двенадцать, когда мой отец умер и дети стали моей ответственностью, я должен был научиться лгать. Манипулировать. Если это ум, то я имел его. Но я знал, где остановиться. Магнус поднял брови.

— Джулиан без чувств, — сказала Эмма. — не знает, где остановиться.

— Мне понравилась твоя идея ранее, — сказал Магнус, смотря на Джулиана с любопытством. — Поднять сопротивление. Почему ты не продвигал её больше?

— Потому что Джейс не ошибался, — сказал Джулиан. Мы можем быть преданы. Обычно, я мог бы обойти это. Найти решение. Но не так, как сейчас. — он дотронулся до своего виска, хмурясь. — Я думал, я смогу думать яснее без эмоций. Но другое правда. Я не могу думать вообще. Не так, как следует.

Магнус колебался.

— Пожалуйста, — сказала Эмма.

— Тебе будет нужен план, — сказал Магнус. — Я знаю, твоим планом до этого было изгнание, но это было, когда Роберт мог вам помочь. Гораций Дирборн не станет.

— Дирборн не станет, но другой Инквизитор может. Мы должны избавиться от Когорты в любом случае. Существует шанс, что следующий Инквизитор будет рассудительным. — сказал Джулиан.

— У них нет истории в рассудительности, — сказал Магнус. — И мы не знаем временные рамки здесь. — он стучал пальцами по столу.

— У меня есть идея, — сказал он наконец. — Вам она не понравится.

— Что насчёт той, которая нам понравится? — предложила Эмма.

Магнус одарил её тёмным взглядом, — Существует несколько вещей, который в экстренной ситуации, разрушат вашу связь. Смерть, что я не рекомендую. Укус вампира — сложно устроить, но тоже может привести к смерти. Избавление от меток и превращение в примитивного. Возможно, наилучший вариант.

— Но только Безмолвные Братья могут это сделать, — сказала Эмма. — И мы не можем к ним добраться сейчас.

— Есть Джем, — сказал Магнус. — Мы оба видели, как срывают метки. И он сам был Безмолвным Братом. Вместе мы можем это устроить. — он выглядел очень больным. — Это будет больно и неприятно, но другого выбора нет…

— Я сделаю это, — Эмма сказала быстро. — Если проклятье начнёт сбываться, тогда избавьте меня от меток. Я смогу это вынести.

— Я не… — Джулиан начал. Эмма задержала дыхание; настоящий Джулиан никогда бы не позволил ей предложить это. Она должна заставить его согласится, до того, как Магнус снимет заклинание.

— Мне не нравится это идея, — наконец сказал Джулиан, выглядя почти озадаченным, словно его собственные мысли удивили его. — Но если нет другого выбора, то хорошо.

Магнус одарил Эмму долгим взглядом. — Я приму это как обязывающее обещание. — он сказал после паузы. Он протянул руку, покрытую кольцами. — Джулиан. Подойди сюда. Эмма наблюдала в агонии ожидания — а если что-то пойдёт не так? Что если Магнус не сможет убрать заклинание? — пока Джулиан подошёл к колдуну и сел на стул лицом к нему.

— Соберись с духом, — сказал Магнус. — Это будет шоком. Он потянулся и дотронулся до виска Джулиана. Джулиан дёрнулся, когда вспышка света вылетела из пальцев Магнуса к его коже; она исчезла, словно улетел светлячок, и Джулиан откинулся назад, неожиданно тяжело дыша.

— Я знаю, — руки Джулиана дрожали. — Я уже проходил через это в Туле. Я могу … сделать это снова.

— Это сделало тебя больным в Туле, — сказала Эмма. — На пляже.

Джулиан посмотрел на неё. И сердце Эммы подпрыгнуло: в этом взгляде было всё, всё от её Джулиана, её парабатая, лучшего друга и первой любви. В нём была сияющая связь, которая всегда объединяла их. Он улыбнулся. Осторожная улыбка, задумчивая. В ней она увидела тысячи воспоминаний: о детстве и солнечном свете, играющем в воде, пока она заполняла пляж, о Джулиане, который всегда сохранял лучшие и самые большие ракушки для неё. Аккуратно держал её руки в своих, когда она резала их об осколки стекла и была слишком мала для иратце. Он кричал, когда они зашивали их, потому, что знал, что она не хотела, хотя боль и была ужасной. Он попросил прядь её волос, когда им обоим исполнилось двенадцать, потому, что он хотел научится рисовать этот цвет. Она помнила, как они сидели на пляже, когда им было шестнадцать; лямка её купальника сползла, и она вспомнила, как он резко перехватил дыхание, прежде чем быстро отвернуться. Как она могла не знать? — подумала она. Что он чувствовал. Что она сама чувствовала. То, как они смотрели друг на друга, не было тем, как Алек смотрел на Джейса, или Клэри на Саймона.

— Эмма, — прошептал Джулиан. — Твои метки… Она потрясла головой, слёзы горчили в горле. Это сделано. Выражение его лица разбило ей сердце. Он знал, что не было смысла спорить, что это его метки должны быть сорваны, подумала Эмма. Он мог читать её снова, так же, как она могла читать его.

— Джулиан, — сказал Магнус. — Дай мне свою руку. Левую.

Джулиан оторвал свой взгляд от Эммы и протянул Магнусу свою, покрытую шрамами, руку. Магнус с неожиданной мягкостью пробежал своими пальцами с голубыми искрами по предплечью Джулиана, и высеченные буквы одна за одной померкли и исчезли. Когда он закончил, он отпустил Джулиана и посмотрел между ним и Эммой.

— Я дам вам немного хороших новостей. — сказал он. — Вы не были парабатаями, когда были в Туле. Это было ранение вашей связи, которое исцеляется. Поэтому у вас будет небольшой промежуток времени, во время которого ваша связь будет слабее. Хвала Ангелу.

— Как долго? — спросила Эмма.

— Это зависит от вас. Любовь могущественна, и чем больше вы вместе, чем больше позволяете себе чувствовать, то, что чувствуете, тем сильнее она будет. Вы должны держаться подальше друг от друга. Не говорить друг с другом. Попытайтесь даже не думать друг о друге. — он взмахнул руками, словно осьминог. — Если обнаружите, что с нежностью думаете друг о друге, ради Бога, остановите себя в тот же момент.

Оба они пялились на него.

— Мы не можем делать это вечно, — сказала Эмма.

— Я знаю. Но, надеюсь, когда с Когортой будет покончено, у нас будет новый Инквизитор, который подарит вам изгнание. И надеюсь, это случится скоро.

— Изгнание — это довольно горький подарок. — сказал Джулиан.

Улыбка Магнуса была полна печали.

— Многие подарки такие.

* * *

Найти Кирана было не сложно. Он не ушёл далеко; стоял в коридоре возле одного из окон, которое выходило на холмы. Его ладонь была прижата к стеклу, словно он дотрагивался до песка и пустынных цветов через преграду.