— Может, если мы поцелуемся в последний раз, — он сказал небрежно. — Избавимся это этого. Умирающий от жажды когда-то отказывался от воды? Всё, что Эмма должна была сделать, это кивнуть, и они упали друг в друга с такой силой, что дверь в её спальню содрогалась в раме. Кто-то угодно мог зайти в коридор и увидеть их, она знала. Её это не волновало. Она схватила его волосы, оборот его рубашки, её голова ударилась о дверь, когда их рты слились воедино. Она открыла свои губы под его, заставив его стонать и клясться, и прижимать её ближе к себе, сильнее и сильнее, словно он мог раздробить её кости, слить их единый скелет. Она сжимала его рубашку в кулаках; его пальцы бродили по её бокам, запутывались в её волосах. Эмма понимала, как близко они были к чему-то действительно опасному — она могла чувствовать напряжение в его теле, не от усилия держать её, а от усилия сдерживать самого себя.

Она нашла позади себя ручку двери. Повернула её. Дверь открылась позади неё, и они разъединились. Это чувствовалась словно с неё сдирают кожу. Как агония. Её руна отдавалась глубокой болью. На пути в свою комнату, она опёрлась на дверь, словно ничего больше не могло заставить её стоять. Джулиан, взъерошенный, тяжело дышал; ей казалось, что она слышит, как бьётся его сердце. Возможно, это было её собственное, отдаваясь боем барабанов у неё в ушах.

— Эмма…

— Почему? — сказала она, её голос дрожал. — Почему что-то такое ужасное случается из-за связи парабатаев? Она должна быть чем-то хорошим. Может, Королева была права и это зло.

— Ты не доверяешь Королеве, — Джулиан сказал бездыханно. Зрачки закрыли все его глаза — чёрные с ободком голубого. Сердце Эммы билось словно супернова, разрушающаяся тёмная звезда отчаянного желания.

— Я не знаю, кому доверять. «В сердце связи парабатаев порча. Яд. Темнота, которая отражает её добродетель.» — это то, что сказала Королева. Рука Джулиана сжалась в кулак.

— Но Королева… Это больше, чем Королева. Я должна сказать ему. Что Диана сказала о парабатаях в Туле. Но Эмма отступила: он не был в том состоянии, чтобы услышать её, и, в любом случае, они оба знали, что должны сделать. — Ты знаешь, что должно случится, — она сказала наконец, её голос чуть громче, чем шёпот. — Что сказал Магнус. У нас есть немного времени. Мы не должны … не должны давить.

Его глаза были мрачными, затравленными. Он не двигался.

— Скажи мне уйти, — сказал он. — Скажи мне оставить тебя.

— Джулиан…

— Я всегда сделаю то, о чём ты меня просишь, Эмма. — сказал он, его голос резок. Кости его лица резко показались слишком острыми, слишком явными, словно прорезались сквозь его кожу. — Пожалуйста. Попроси меня.

Они вспоминала время всех тех лет, когда Джулиан вкладывал Кортану ей в руки, и она держала её так крепко, что оставались шрамы. Она помнила боль и кровь. И благодарность. Он дал ей тогда то, что ей было нужно. Она даст то, что нужно ему сейчас. Она подняла подбородок. Возможно это будет ранить, словно смерть, но она сможет это сделать. Я той же стали и закалки, что Жуайёз и Дюрандаль.

— Уходи прочь, Джулиан, — сказала она, вкладывая в слова так много стали, как могла. — Я хочу, чтобы ты ушёл и оставил меня одну.

Хотя он сам попросил её сказать это, хотя он знал, что это не было её настоящим желанием, его все равно передёрнуло, словно слова были стрелами, пронзающими его кожу. Он коротко и резко кивнул. Повернулся с резкой точностью. Ушёл прочь.

Она закрыла глаза. Пока его шаги раздавались дальше по коридору, она почувствовала, как боль в её руне парабатаев меркнет, и сказала себе, что это не имеет значение. Этого никогда не случится снова.

* * *

Кит скрывался в тени. Определённо не потому, что он хотел этого; ему нравилось думать, что он обратится в новый листок и будет менее предрасположен к тому, чтобы скрываться и планировать подлые дела, чем был ранее. Что, он осознал, могло быть преувеличением. Некромантия была довольно подлой, даже лишённое энтузиазма участие в ней было таким. Может, это было, как дерево, упавшее в лесу: если никто не знал о твоей магической активности, была ли она всё ещё подлой?

Прижимаясь спиной к стене Института, он решил, что вероятнее всего была. Он вышел наружу, чтобы поговорить с Джейсом, не осознавая, что, когда он увидел, как Джейс направляется к задней двери, он собирался присоединится к Клэри, Алеку и Магнусу. Кит осознал, что набрёл на прощание и неловко скрылся в тени, надеясь, что его не заметят.

Клэри обняла Алека и Магнуса, а Джейс по-дружески дал Магнусу пять. Потом он сгрёб Алека в охапку, и они обнимались так долго, что, казалось, прошли часы или даже годы. Он хлопали друг друга по спине и держались, пока Клэри и Магнус смотрели на это снисходительно.

Быть парабатаем было похоже на глубокую вещь, подумал Кит, двигая плечами, чтобы избавится от хруста в шее. И странно, прошло долгое время с тех пор, как он думал стать парабатаем Тая. Может это было потому, что Тай был не в той форме, чтобы принимать такие решения. Может, это было что-то другое, но он отодвинул мысль подальше, пока Алек и Джейс отпустили друг друга. Джейс отошёл назад, просовывая свою руку в руку Клэри. Магнус поднял руки, и голубые искры сорвались с его пальцев, что создать вертящуюся дверь портала.

Ветер, рвущийся оттуда, поднимал пыль и песок; Кит зажмурился, почти не видя, как Магнус и Алек прошли сквозь портал. Когда ветер исчез, он увидел, что Алек и Магнус исчезли, а Джейс и Клэри направлялись обратно в Институт, рука об руку. Кит закрыл глаза и тихо стукнулся головой о стену.

— Ты делаешь это, потому, что тебе нравится, или потому, что чувствуешь себя хорошо, когда останавливаешься? — сказал голос. Глаза Кита резко открылись, Джейс стоял перед ним, мускулистые руки скрещены, довольный взгляд на его лице. Клэри, должно быть, зашла внутрь.

— Извини, — пробормотал Кит.

— Не извиняйся. Это не будет большой разницей для меня, если ты хотел взбить свои мозги, как яйца. Ворча, Кит вышел из тени и стоял, моргая на солнце, отряхивая от пыли рубашку.

— Я хотел поговорить с тобой, но я не хотел мешать вашим прощальным объятиям. — сказал он.

— Мы с Алеком не боимся выражать нашу мужественную любовь. — сказал Джейс. — Иногда он носит меня повсюду, словно дамочку в обмороке.

— Правда? — спросил Кит.

— Нет, — ответил Джейс. — Я очень тяжёлый, особенно полностью вооружённый. О чём ты хотел со мной поговорить?

— На самом деле, об этом, — сказал Кит.

— Моём весе?

— Оружие.

Джейс выглядел восхищённым.

— Я знал, что ты Эрондейл. Это отличные новости. Что ты хочешь обсудить? Виды мечей? Двуручные против одноручных? У меня есть уйма мыслей.

— Моё собственное оружие, — сказал Кит. — У Эммы есть Кортана. У Ливви была её сабля. Таю нравятся метательные ножи. У Джулиана арбалет. У Кристины нож-бабочка. Если я собираюсь стать Сумеречным Охотником, у меня должно быть избранное оружие.