class="v">А не стречаёт ёго матушка родна ёго

А как та жо Омельфа Тимофеёвна,

А не стречат ёго молода жона Настасья королевисьня,

150 Королевишьня она да дочь Микулишня.

А как заходит весь в новы горьници,

Во свои полаты белокаменны,

А как молитсе Спасу пречистому,

Поклоняитце-то Матери Божью-то Богородици.

155 Как сидит-то ёго родна матушка

А на том-то на стули рыта бархата.

А не узнала-то она своёго чяда милого,

А как милого чяда, любимого,

А того жа всё Добрынюшку Микитича,

160 А говорит-то Добрыня таковы слова:

«Уж ты здрастуй-ка, Добрынина родна матушка!»

А да говорила Добрынина родна матушка:

«А уж ты где видал, ты ведь где слыхал

Как про моёго чяда милого?» —

165 «А мы вчорашнёгои-то дни с ним розъехались:

Как поехал всё ведь на́право,

А как он поехал всё ведь на́лево;

А он велел тобе да ниско кланитце.

А сегодняшнёй день наедёт к вечору.

170 А да где же ёго да молода жона?»

А говорила Добрынина-то ёго родна матушка:

«А как ёго жена всё замуш идёт

А за того за Алёшеньку Поповичя,

А да за того за бабьёго просьмешника,

175 А как которого не любило моё чядо милоё.

А да он ей наказывал, крепко да наговаривал:

А как пройдёт-то мне ровно двенацеть лет,

А хошь за князя поди, хошь за боярина,

А за купча ты пойди, госьтя торгового,

180 А хошь за хресьянина подь прожитосьна;

А не ходи тольке за Олёшеньку Поповиця.

А как я ведь не люблю роду всё попоського.

А как он был охочь хвастать красныма девушкам по-напрасному.

Да он охочь был смеетьсе молодыма жонами мужьнима,

185 А он всё ведь хвастал все молодыма вдовами всё безмужныма».

А да говорил-то Добрыня таковы речи:

«Уж ты гой еси, ты Добрынина родна мамушка,

А как та же молода вдова Омельфа Тимофеёвна!

А как дай жа ты Добрынине да платьё цьветноё

190 А пойду-то я смотрить Олёшеньки ко князю ко Владимеру».

А да приносила она платьё чьветноё.

А как обувал Добрынюшка сапожоцьки-обролочьки,

А надевал на собя шубу ц́ерных соболей,

А да надевал шляпу Добрынюшка пуховую.

195 «А уж ты гой еси, Омельфа Тимофеёвна!

Уж ты дай Добрынины и гусельци».

А как подала она со спичьки ёго гусьлици.

А как пошёл Добрыня ко князю-ту Владимеру.

А приходил-то он к ёму да на широкой двор,

200 А со широка двора да на красно крыльчё косисьчято,

А со красна крыльчя да на новы́ сени,

А с новых сеней в полаты княженейськия.

А как заходил-то он в полаты княженейськия,

А как молитц́е он Спасу всё пречистому,

205 А поклоняитц́е-то Матери-то Божию-то Богородици,

А как бьёт челом князю да со кнэгиною

А о ту жа о рученьку о правую:

«А уж ты здрастуй-ка, Владимер княсь да стольнё-киёвськой!

А уж ты здрастуй-ка, старый казак да Илья Мурамець!

210 А уж вы здрастуйте, вси руськи́ бога́тыри!

Ай уж ты здрастуй-ка, Олёшенька Попович жа!»

А как при пиру Добрыни не признали жа.

А стал-то Добрыня к той печьки муравлёнки,

А говорил Добрыня таковы речи́ да таковы слова:

215 «А ты позволь-ка, княсь Владимер, поиграть на звоньчаты на гусьли,

А потешить тибя, князя со кнэгиною,

Да потешить тут Олёшеньку Поповича

А со той жо с Настасьёй всё с Микулисьнёй».

Говорил тут княсь Владимер жа:

220 «Ты играй-то, молодець, скольке тибе хочитсе».

А зача́л играть Добрыня в звоньчаты гусьли;

Как играт он, в гусьлях выговариват,

Молодой жоны да наговариват,

А как тут выговаривать да наговаривать:

225 «А уж ты гой еси, Настасья дочь Микулисьня!

Не исполнила моёго наказаньиця»,

А как тут Настасья догодаласе,

А как признала она Добрынюшку Микитича,

А выходила она и-за того стола, стола окольнёго,

230 А да брала она Добрыню да за белы руки,

А как чёловала ёго в уста сахарныя,

А сама она говорила таковы речи:

«А здорово ты, Олёшенько, женился, — тибе не с кем спать!»

А как тут розъерилось Олёшеньки да ёго ретиво серьцо;

235 Как схватил-то тут свою-ту саблю вострую,

А хотел всё Добрыни отсечь буйну голову.

А захватил ёго праву руку старый казак да Илья Мурамечь:

«Уж ты гой еси, Олёшенька Поповичь млад!

А ты серьди, ни груби Добрынинава ретива серьця.

240 Да как я был не тобе чёта, не тобе ровна,

А сидел-то у меня Добрыня на белы́х грудях,

А хотел-то спороть мои да груди белыя,

А досмотрить-то моёго ретива серьця».

А как поло́жил-то Олёшенька да саблю вострую.

Как пошол-то Добрыня от князя от Владимера,

А как брал жону да за праву руку,

Да ведёт-то к широку́ двору.

А как увидела-та Добрынина та родна матушка,

А как идёт тут приежой гось, ведёт Добрынину жону да за праву руку,

250 А как тут Омельфа догадаласе:

«А как не гось был у мня, было моё чядо милое!»

А как то Добрынюшки конець пришол,к

Про ёго писаньё коньчилось.[317]

136. МИХАЙЛО ИГНАТЬЕВИЧ (ДАНИЛОВИЧ)

Как во славном городи было во Киёви,

А как у ласкова князя́ у Владимера,

А заводилсэ почесён пир

А на всих князей-то ёго, на бо́яр жа,

5 На руських-то могуцих бога́тырей,

Ай на тих же на купцей, госьтей торговыя,

Да на тех же на калик да перехожия.

А как светёл день идёт на есени,

А почесён пир идёт наве́сели.

10 А как красно солнышко идёт ко западу,

А ко западу идё, ко за́кату,

А почесён пир да под конесь и́дёт.

А как вси тут сидят, пьют, едят