После этих слов гости поднялись со своих мест, показывая, что на этом их миссия закончилась.

Однако политика политикой, но Дин той весной жил не только ею. Близилось время родов Вибке, и с каждым днем приближения этого счастливого момента Дина охватывало все большее волнение. Памятуя о прошлом, когда они с его бывшей женой Патрисией несколько раз теряли ребенка, Дину мерещилось, что и теперь все может повториться. И даже заверения врачей, которые наблюдали за Вибке в привилегированной клинике, что никаких симптомов осложнений у будущей роженицы нет, не могли успокоить Дина. Однако, глядя на то, как сама Вибке спокойно относится к предстоящим родам, Дин постепенно все-таки успокоился. И теперь зациклился на другом: ему хотелось, чтобы дитя появилось на свет в один день с его предыдущим ребенком – дочерью Рамоной, которая родилась сразу после Международного дня солидарности трудящихся – 2 мая. Дин считал, что это стало бы хорошим предзнаменованием как для него самого, так и для его отпрыска. Но, увы, планам Дина не суждено было осуществиться. Вибке «промахнулась» дважды: во-первых, родила девочку, во-вторых – 17 мая. Младенца назвали Наташей.

В те дни в Восточном Берлине проходил IX съезд СЕПГ (18–22 мая), где одним из предложений прозвучало ввести в ГДР «год младенца». Согласно этому проекту, при рождении второго и каждого последующего ребенка женщины имели право взять оплачиваемый послеродовой отпуск до достижения ребенком возраста одного года. Когда Дин узнал об этом, он в разговоре с женой пошутил:

– Ну что, дорогая, нам создают все условия для появления еще одного ребенка.

Увы, но эта реплика так и останется всего лишь шуткой, поскольку спустя полтора года молодые разведутся. Но не будем забегать вперед.

Между тем Дин недолго наслаждался общением с новорожденной. Уже через несколько недель он вновь вынужден был сорваться с насиженного места и отправился в Москву, чтобы записать там свой очередной «лонг-плэй» (третий по счету в Советском Союзе). В него вошли 12 песен, причем 5 из них принадлежали перу самого Дина Рида. Полный список представленных на диске произведений выглядел следующим образом: «Мы скажем „да“ (музыка и слова Дина Рида), „Если певец замолчит“ (музыка и слова Г. Гварани), „Нас не сломить“ (испанская народная песня), „Вместе“ (музыка и слова Дина Рида), „Би Боп“ (музыка и слова П. Буна), „Мы победим“ (музыка и слова С. Ортега), „Люби брата своего“ (музыка и слова Дина Рида), „Я не боюсь сказать“ (музыка и слова В. Мануеля), „Свадебная песня“ (музыка и слова Дина Рида), „Слова для Юлии“ (музыка и слова П. Абанеса), „Пойте нашу песню“ (М. Гофман – Шнейдер), „Вы“ (музыка и слова Дина Рида).

Этот диск увидит свет осенью этого же года. Он будет тепло встречен публикой, однако того ажиотажа, который сопутствовал первым дискам Дина, выпущенным в Советском Союзе, он иметь уже не будет. Вообще стоит отметить, что определенная часть молодых слушателей стала охладевать к творчеству Дина Рида. И у этого явления были вполне закономерные причины. Дело в том, что в 1974 году в СССР стали выпускаться грампластинки с записями популярных западных рок-групп и отдельных исполнителей, которые в среде советской молодежи котировались гораздо выше, чем Дин Рид, который хоть и пел рок-н-роллы, однако у большинства слушателей ассоциировался прежде всего с песнями протеста. Вот и в последнем диске Дина половина песен проходила по разряду гражданско-патриотических, а рок-н-ролл был представлен всего лишь одной («Би Боп»).

Эта политическая ангажированность вредила Дину, поскольку в Советском Союзе, во-первых, наступало иное время – идеологического разочарования, а во-вторых, шло массированное проникновение западной музыки. Поэтому позиции певца Дина Рида среди молодежной аудитории резко пошли вниз, и его новый диск эта часть публики уже не расхватывала, подобно горячим пирожкам, как это было каких-нибудь пять лет назад. На смену Дину Риду пришли другие исполнители: «Битлз» (именно с них «Мелодия» начала в апреле 1974 года выпуск миньонов западных звезд), «Роллинг Стоунз», «Криденс», «Дип Перпл», «Свит», «Ти рекс» и т. д.

Именно со второй половины 70-х в Советский Союз стали приезжать настоящие звезды западной рок-музыки, концерты которых вызывали огромный ажиотаж у населения. Например, в 1976 году таким исполнителем станет Клифф Ричард (гастроли в августе – сентябре). Что касается Восточной Германии, то там этот процесс начался еще раньше, поскольку у тамошней молодежи возможностей приобщения к западной рок-музыке было гораздо больше, чем у их советских ровесников: туда и звезды приезжали чаще, чем в СССР, и по телевидению их можно было смотреть чуть ли не ежедневно (производимые в ГДР телевизоры с недавних пор стали оснащаться специальным декодером, который позволял принимать передачи из ФРГ).

В дни, когда Дин находился в Москве, туда же прибыла делегация чилийских коммунистов во главе с Володей Тейтельбоймом. Целью этого приезда были переговоры с советской стороной по поводу выделения очередных денег на подпольную работу в Чили и продолжение обучения чилийских подпольщиков азам конспиративной деятельности. Последнюю проблему решал КГБ, шеф которого Юрий Андропов подписал в те дни очередное распоряжение по этому поводу. Это дело чрезвычайно заботило советское руководство, поскольку чилийское подполье продолжало нести существенные потери: 12 мая 1976 года агентами пиночетовской ДИНЫ был схвачен заместитель генерального секретаря ЦК КП Чили Виктор Диас и еще ряд видных чилийских коммунистов. Если дело пойдет так дальше, размышляли в Москве, то чилийское подполье будет полностью разгромлено. Допустить этого было нельзя, поэтому Москва делала все от нее зависящее, чтобы обучить чилийских коммунистов способам конспиративной работы (такое же обучение проводилось в ГДР силами «Штази»).

В тот же день, когда Андропов подписал распоряжение по Чили, ему пришлось решать еще одну проблему, связанную с Чили: давать «добро» на выпуск книги, речь в которой шла о чилийском перевороте 1973 года и участии в нем американского ЦРУ. Книга должна была выйти в издательстве «Политиздат» и принадлежала перу журналиста, который на самом деле являлся штатным сотрудником КГБ. В своих изысканиях автор книги много внимания уделял материалам, которые стали достоянием гласности три года назад, когда в США специальная комиссия Конгресса учинила расследования по поводу незаконного вмешательства ЦРУ в дела Чили. Тогда перед лицом этой комиссии предстали бывшие директора ЦРУ Ричард Хелмс и Джеймс Шлессинджер, которые и поведали миру о тех неблаговидных делах своего ведомства, которое оно творило в 1970–1973 годах. Андропов тоже был знаком с этими разоблачениями и еще тогда, в 73-м, высказал мысль о том, что надо обязательно использовать их в пропагандистских целях. Его мнение было претворено в жизнь: за последние несколько лет в Советском Союзе вышло несколько книг, в которых рассказывалось об интригах ЦРУ в Чили.

Вообще политическая ситуация в США в первой половине 70-х была настоящим Клондайком для пропагандистских акций со стороны спецслужб СССР и его союзников по социалистическому лагерю. Поражение во Вьетнаме, «уотергейтский» скандал и разоблачение методов ЦРУ в Чили и других странах – все эти события, выплеснувшиеся на страницы американской и западной прессы, давали отличные козыри в руки пропагандистов Восточного блока. Ведь одно дело – сообщать о неблаговидных делах своих противников и ссылаться на свое мнение или на мнение анонимных источников, и совсем другое – приводить слова непосредственных участников этих неблаговидных дел. Тем более что слова эти принадлежат людям такого ранга, как директора ЦРУ.