В один из тех дней у Дина случилась еще одна встреча. Его разыскал бывший однокашник по Колорадскому университету Боб Клэнси, с которым они не виделись восемь лет – с момента их последней встречи в Риме жарким летом 1968 года. Как и в прошлый раз, Боб объявился сам: нашел Дина дома у его бывшей жены в Сан-Диего, и они отправились в тот же самый бар, где Дин недавно коротал время с мужем Патрисии. Пока друзья шли туда, Боб всю дорогу не переставал удивляться тому факту, что Дин теперь живет в Восточной Германии.

– Это же надо: променять свободный Рим на коммунистический Берлин! – патетически восклицал Боб. – Там ведь нет ни секс-шопов, ни стриптиз-баров. Ведь нет?

– Нет, – смеялся в ответ Дин.

– Ужас! Я однажды был в Болгарии, так сбежал оттуда через несколько дней от тоски. А ты живешь в Восточном Берлине уже три года. Ты железный человек, Дин!

– Я не только там живу, но я еще женился на немке, и она родила мне дочь, – сообщил другу Дин.

– И это все ты сделал по доброй воле? – продолжал удивляться Боб. – Мне в это не верится. Наверняка тебя охмурила тамошняя разведка, поскольку ты для них очень ценный кадр: американец, который ненавидит капитализм! Признайся, что тебя охмурили.

– Никто меня не охмурял, – вновь рассмеялся Дин. – И мне там действительно нравится. Это очень цивилизованная страна, пусть и без секс-шопов и стриптиз-баров.

– Страна не может считаться цивилизованной, если там нет секс-шопов, – твердо заявил Боб. – Секс – это естественная потребность человеческого организма, а насильное ограничение этой потребности есть глумление над человеческой природой. Впрочем, там, где ты сейчас живешь, это глумление – норма жизни.

Вот скажи мне, почему коммунисты декларируют, что у них нет проституции, а на самом деле она есть? Когда я был в Болгарии, я собственными глазами это видел: в нашем отеле я насчитал больше десятка женщин легкого поведения. С двумя из них я благополучно переспал. Не скажу, что был поражен их мастерством, но страсть свою утолил. Так вот, одна из этих девиц рассказала мне, что власти прекрасно осведомлены о сложившейся ситуации, но закрывают на это глаза. А все потому, что все имеют с этого навар: и руководство отеля, и стражи порядка. Так, может, государству легче легализовать это дело, а не морочить людям голову?

Этот рассказ Боба не стал для Дина откровением. Он сам неоднократно был свидетелем того, как в московских гостиницах «Россия» и «Украина», где он обычно останавливался, вились жрицы любви. Несколько раз они даже пытались поймать в свои сети и его, но он предпочитал не иметь с ними дело, зная, что об этих встречах тут же станет известно в компетентных органах. Однако Бобу он предпочел об этом не рассказывать, а на его вопрос ответил следующим образом:

– При социализме проституция поставлена вне закона, поскольку там пытаются построить высокоморальное общество. И женщин, занимающихся проституцией, там легко могут посадить в тюрьму. А то, что не всех сажают, так это издержки системы – нечистых на руку руководителей там тоже хватает.

– Про руководителей это ты здорово сказал, – довольно потирая руки, произнес Боб. – На мой взгляд, там таких руководителей – через одного. Взять ту же Восточную Германию, где тамошние хозяева страны наладили торговлю собственными гражданами.

– А это откуда тебе известно? – поинтересовался Дин.

– Из нашей свободной печати. Вот скажи, зачем они это делают: разрешают собственным гражданам уезжать в ФРГ только за деньги? А тех, кто пытается сделать это бесплатно, перелезая через стену, расстреливают. Что это за политика такая?

– К твоему сведению, деньги, которые выплачиваются за отъезжантов, идут в государственный бюджет. Сорок процентов стоимости продуктов и товаров народного потребления в ГДР составляют государственные дотации. А что касается расстрелов перебежчиков, то эти люди сами выбирают свою судьбу: они нарушают государственную границу. Разве наше правительство не поступает точно так же по отношению к «мокрым спинам» – мексиканцам, желающим переплыть Рио-Гранде?

В этот момент друзья благополучно дошли до бара и заняли место за стойкой. Боб заказал себе джин с тоником, а Дин предпочел апельсиновый сок. После недавнего скандала с Патрисией он не хотел лишний раз огорчать свою бывшую супругу, а также дочь Рамону.

– Ну, чем еще можно гордиться в твоей Восточной Германии? – сделав несколько глотков из своего бокала, спросил Боб.

– Многим, дружище. Например, женщин в ГДР больше, чем мужчин: на сто мужиков приходится сто шестнадцать представительниц слабого пола.

– Это ты к чему? – спросил Боб.

– К тому, что ты тоже мог бы приехать в ГДР и тоже жениться на немке. Ведь, судя по тому, что ты так ратуешь за публичные дома, жены у тебя так и не появилось?

– Угадал, – подтвердил догадку Дина Боб. – Спать с одной и той же женщиной в одной постели я могу крайне ограниченный отрезок времени. От силы неделю. Потом меня тянет на других.

– Значит, внуков своим родителям ты так и не сделал?

– Не сделал, поскольку я всегда предохраняюсь. Зато их сделала моя сестра Линда – целых двух. Так что моим предкам есть с кем коротать часы своего досуга.

– А как дела у твоего отца? – задал Дин вопрос, который давно вертелся у него на языке.

– Он ушел из госдепартамента и теперь трудится в предвыборном штабе Джимми Картера. Этот парень рвется в президенты, и мой папаша ставит именно на него.

– И каковы его шансы, по-твоему?

– Мне кажется, он может выиграть эти выборы. Ведь Форд со своей разрядкой здесь уже многим надоел.

– Но ведь он вроде от нее открестился, – напомнил другу Дин события недавнего прошлого, когда в марте 1976 года Джеральд Форд совершил поворот на 180 градусов в советско-американских отношениях, заявив следующее: «Разрядка – всего лишь выдуманное слово. Я не считаю, что в дальнейшем его следует применять».

– Это он играет на публику, пытаясь перехватить инициативу у своего конкурента по республиканской партии Рональда Рейгана. Я лично Форду не верю. А вот Картер может здорово надрать задницу коммунистам.

– А чем тебе не угодили коммунисты? – удивился Дин. – Неужели тем, что они не разрешают иметь у себя секс-шопы?

– И этим, кстати, тоже, – кивнул головой Боб, заказывая себе вторую порцию джина с тоником. – Но если честно, то во мне говорит великодержавный патриот.

– Однако когда наша армия воевала во Вьетнаме, ты мечтал о том, чтобы она поскорее оттуда убралась, – напомнил Дин приятелю их давний разговор лета 68-го.

– Тогда во мне говорил гнилой либерал, – кривя губы в усмешке, ответил Боб. – В конце 60-х их у нас было много, а теперь стало еще больше. В итоге благодаря им мы терпим в мире одно поражение за другим, и этому процессу не видно конца. Все началось с поражения во Вьетнаме, потом Никсон затеял этот «детант». А красные тем временем прибирают к рукам третьи страны: например, вместе с кубинцами прикарманили себе Анголу.