У нас имеются вполне достоверные свидетельства, чтозависимость от жены – как психологическая, так и финансовая – раздражала иоскорбляла преуспевающего юриста. Тем не менее Франклин вынужден был сохранятьбрак, ибо даже очень высокие гонорары не позволили бы вести тот образ жизни, ккоторому он привык, – пришлось бы навсегда забыть о яхтах, спортивныхмашинах, экзотических путешествиях и расстаться с шикарным домом в Тайбуроне.Светские сплетники на протяжении многих лет судачили о поистине фантастическихсуммах, которые Грэм Франклин тратил на своих многочисленных любовниц.

Те из них, с кем довелось беседовать нашим агентам,характеризуют Франклина как тщеславного, довольно-таки жестокого и в то жевремя совершенно неотразимого мужчину. Любая из них готова была бороться занего, что называется, до конца, пока не осознавала, что, несмотря набесконечные измены, Грэм действительно искренне любит Элли.

– И дело было совсем не в деньгах, – в один голосутверждали они. – Он просто не мог бросить жену, потому что время отвремени ощущал непреодолимую потребность в ее обществе.

Одной из своих подружек – молоденькой стюардессе, которой онвпоследствии оплатил обучение в колледже, – Франклин признался, что женаподавляет его и постоянно держит на крючке и что, дабы не чувствовать себяполным ничтожеством, ему просто необходимо иметь кого-нибудь «на стороне».

Известие о том, что Элли неизлечимо больна, поверглоФранклина в ужас. Партнеры по бизнесу и друзья вспоминали, что он был«совершенно выбит из колеи»: отказывался от встреч с ее лечащими врачами, ни скем не желал обсуждать ее состояние и даже не мог заставить себя войти в палатуи встретиться с женой. Прямо напротив своего офиса на Джексон-стрит вСан-Франциско Франклин снял квартиру для любовницы и посещал ее там иногда потри раза в день.

Более того, он задумал объявить Элли недееспособной иразработал изощренный план, согласно которому вся их с женой совместнаясобственность – а к тому времени состояние супругов исчислялось невообразимоогромной суммой – переходила в его руки. Внезапная смерть от паралича разрушилапланы Франклина – в те дни он как раз искал возможность продать своей любовницедом в Тайбуроне – и свела его в могилу на два месяца раньше Элли, котораяосталась единственной и полноправной владелицей всего имущества.

Карен Гарфилд, юная модель из Нью-Йорка, последняя любовницаГрэма, потягивая коктейль, жаловалась нашему агенту:

– Полмиллиона долларов это, конечно, неплохо, но мы сГрэмом мечтали провести вместе всю жизнь, побывать на Виргинских островах, наРивьере…

Она попыталась встретиться с Роуан и «все ей объяснить», но…

– Представляете! Эта ведьма даже на порог меня непустила! – возмущалась Карен. – Убирайся, говорит, из дома моейматери! Так и сказала! А ведь я всего лишь хотела взять несколько вещиц напамять.

Через час после этого визита у Карен случился первый, нодостаточно тяжелый инфаркт, за которым последовали еще несколько. Всего лишьчерез две недели после посещения дома в Тайбуроне Карен Гарфилд скончалась.

За эти две недели она успела высказать в адрес дочериФранклина множество нелицеприятных эпитетов, однако ей и в голову не пришлосвязывать с этой встречей свой внезапный недуг. Да и в самом деле, какая моглабыть между ними связь?

Однако, как станет ясно из дальнейшего повествования, намудалось эту связь выявить.

Со смертью Элли Роуан, по ее собственному признанию,лишилась лучшего и единственного своего друга. Возможно, так оно и было. ЭллиМэйфейр была неизмеримо доброй и деликатной женщиной, пользовавшейся огромнойлюбовью не только своей приемной дочери, но и многочисленных друзей и знакомых,которые с нежностью говорили, что она удивительно гармонично сочетала в себеизысканное очарование южанки прежних времен и энергию вполне современнойжительницы Калифорнии. Внешне ей можно было дать как минимум лет на двадцатьменьше, чем было на самом деле. Некоторые добавляли при этом, что забота особственной внешности и счастье приемной дочери составляли, пожалуй, главныйсмысл существования Элли Мэйфейр.

После пятидесяти лет она дважды делала пластическиеоперации, регулярно посещала дорогие салоны красоты и постоянно красила волосы.На фотографиях, сделанных за год до смерти, Элли выглядела гораздо моложе мужа,преданность и любовь к которому сохраняла в течение всей их совместной жизни.Она неизменно, и не без основания, прощала ему многочисленные романы, а в ответна упреки приятельниц в излишней терпимости поясняла:

– Он всегда приходит домой к обеду и проводит ночирядом со мной. Разве этого не достаточно?

Трудно судить наверняка, но, по нашему мнению, источникаминеотразимой привлекательности Грэма как для Элли, так и для остальных служилиего неуемная жажда жизни, поразительное обаяние личности и внимание кокружавшим его людям.

– Ему всегда удавалось выйти сухим из воды после каждойновой интрижки, – говорил один из давних друзей Грэма, пожилой адвокат,нашему агенту, – потому что он всегда был очень заботлив и нежен с Элли.Кое-кому из нас стоило бы у него поучиться. Ведь что больше всего ненавидятженщины? Холодность и невнимание по отношению к ним. А если ты обращаешься сженщиной как с королевой, то почему бы ей не смириться с тем, что за стенамидворца тебя ждет пара наложниц.

В настоящий момент мы еще не приняли решение оцелесообразности дальнейшего сбора информации о Грэме Франклине и Элли Мэйфейр.Достаточно того, что мы знаем: приемные родители Роуан принадлежали к верхнимслоям среднего класса калифорнийского общества и, несмотря на измены Грэма,были вполне счастливы вплоть до последнего года своей совместной жизни.

По вторникам они бывали в опере, по четвергам посещалисимфонические концерты, время от времени смотрели балетные спектакли. В ихличном гараже стояли новейшие модели «бентли», «роллс-ройсов», «ягуаров» идругих самых модных и дорогих машин. На обновление своего гардероба супругиежемесячно тратили не менее десяти тысяч долларов. Они устраивали шикарныеприемы для своих друзей, а как только появлялась возможность, всей семьейпутешествовали по Европе или Азии, отдыхали на самых фешенебельных курортах. Ноглавной их гордостью всегда оставалась Роуан – «наш доктор», как, шутя,представляли они ее друзьям.

В определенной мере Элли обладала телепатическимиспособностями, но они служили ей скорее для развлечения. Так, например, еще неуспев снять трубку телефона, она всегда знала, кто именно звонит, или моглаугадать карты в руках играющего. Во всем остальном эта женщина ничем неотличалась от остальных, за исключением разве что огромного личного обаяния,свойственного практически всем потомкам Джулиена Мэйфейра, и такжеунаследованных Элли от прадеда таланта почти мгновенно располагать к себесобеседника и удивительно приятной, соблазнительной улыбки.