Затем я перевел взгляд на Королева, который все это время испуганно глядел на меня где-то в сторонке. Кажется, он был настолько напуган и заворожен этим зрелищем, что даже не обратил внимания на то, что я на него смотрю.

– Тебе особое приглашение нужно Королев? – спросил я у него, тем самым приведя его в чувство.

– Нет, нет, я уже иду – писклявым голосом сказал он и тут же побежал к остальным. Но по дороге я перехватил его за руку.

– Скажи своим приятелям, чтобы впредь держали свои загребущие ручонки при себе – угрожающе сказал я ему – Иначе в следующий раз, я их сильно укорочу, надеюсь, я понятно объясняюсь?

– Да Исход, все понятно – сглатывая слюну, сказал Королев.

– Хорошо, тебе это, кстати, тоже касается – сказал я ему, отпустив его руку. И тот побежал к остальным, сверкая пятками.

По итогу во дворе остались только я и та женщина. Как ни странно, но за время всей нашей драки, она даже не посмотрела в нашу сторону. Она продолжала неустанно сидеть на коленях и смотреть на тела своих любимых, проливая горькие слезы, что катились по грязному заплаканному лицу.

Я подошел к ней поближе, встав у нее за спиной, но она даже не обратила на это внимание.

– Я искрение прошу прощения, за поведение моих людей – сказал я – Я не собираюсь оправдывать их. Большая часть их них, это мерзкие, плохие люди. Но у меня нет иного выбора, кроме как работать с ними. Порой, чтобы сделать большое добро, приходиться договариваться с теми, кто хочет только зла.

Она ничего не сказала мне в ответ, лишь на миг, переведя на меня свой взгляд. Но даже этого мига мне хватило, чтобы увидеть всю ту боль и безграничное отчаяние, что отражались в ее мокрых глазах.

Затем я взглянул на тела ее родственников:

«Осколки» – сразу догадался я, увидев, как их тела были испещрены мелкими ранами. Тут не нужно было быть медиком, чтобы точно сказать о том, что спасти их было нельзя: – «Что же, они хотя бы умерли быстро»

А она все продолжала смотреть на них, не отрывая взгляда. И лишь редкие всхлипы подавали в ней хоть какие-то признаки жизни. Сколько она уже так сидела? Трудно было сказать. Возможно, она просидела так весь день, и скорее всего, просидит еще все ночь. Она была в полном отчаянии, это было очевидно.

«Просто поразительно, вся ее жизнь разрушилась всего за пару секунд» – подумал я, и мне стало ее так жалко. Мне так хотелось сделать для нее хоть что-нибудь, чтобы ее хоть немного облегчить ее страдания.

Тогда я покопался, в кармане и достал оттуда сто советских рублей, что я взял себе с доходов от продажи товаров Марка. Единственное что осталось у меня с тех денег.

– Послушайте, у меня есть всего сто рублей – сказал я, беря ее за руку и вкладывая купюру ей в ладонь – Этого бы вам хватило, чтобы выбраться из города.

Но мой подарок ее только больше огорчил.

– Зачем…зачем? – спрашивала она, в слезах сжимая эту купюру – Зачем мне эти деньги?!

– Ну, может быть, у вас есть друзья или родственники в других городах – с неловкостью предположил я.

– У меня никого нет! – рыдая, говорила я – У меня больше никого нет!

И она снова начала громко рыдать, заливаясь горькими слезами утраты.

«Вот идиот!» – сказал я про себя, смотря на мятые купюры, что я держал в руках: – «О чем я только думал, предлагая ей деньги? Что эти бумажки вообще могут сделать?! Они вернут ей семью, разрушенный дом или ее поломанную жизнь. Да они вообще ничего не могут! Господи, неужели я настолько вжился в роль алчного торгаша, что теперь и сам поверил, будто эти деньги могут все»

И в ярости и обиде на самого себя, я выбросил эти деньги на землю.

Самое грустное в этой ситуаций было то, что я знал, что не могу ничего для нее сделать для этой женщины, чтобы хоть как-то смягчить горе утраты. Я помню как во время операций в Кабуле, нашему отряду попалась такая же девушка только чуть моложе. Она также потеряла своих родителей и братьев, во время обстрелов. Мы хотели пройти мимо, оставив ее там, где нашли, но один из наших товарищей решил взять ее с собой на базу, уж больно она ему приглянулась. Наверное, он думал, что благодаря его любви и заботе, она сможет успокоиться и смириться с тем, что произошло. Затем они влюбиться, пожениться и все такое. Она не стала нам сопротивляться, и послушно пошла с нами. Но его ожидания не оправдались, на протяжении нескольких дней, она не с кем не разговорила и ничего не ела. Лишь смотрела в стену и плакала. И как мой товарищ не пытался ее утешить, приободрить он так и не смог вытянуть из нее ни слова, она видела в нем лишь своего пленителя и врага, из-за которого погибли ее близкие. И спустя пару недель её страданий, рано утром мы обнаружили ее болтающейся в петле. Для моего товарища это стало ударом.

И глядя на эту женщину сейчас, у меня не оставалось сомнений, что с ней произойдет тоже самое. Эти бомбы убили не только этого мужчину и детей, но и ее тоже. Разница лишь в том, что они ушли из жизни быстро, а вот она…

И осознавая всю эту ситуацию, мне ничего не оставалось кроме как оставить эту женщину одну и вернуться к остальным.

Королев, вместе со своими стервятниками, вернулись в строй и теперь со страхом поглядывали на меня из-за чужих спин.

– Ну, как она? – тихо спросил меня Королев.

Я мрачно взглянул на него, ответив лишь:

– Идем дальше.

Глава 3

Тихийск, улица Октябрьская, дом №5.

6 ноября 1941 года.

10:26

К тому времени, когда я проснулась, на часах было уже пол одиннадцатого:

«Какого черта?!» – неприятно удивилась я: – «Робин же сказал, что разбудит нас в десять»

Но осмотревшись вокруг, я заметила что ни Робина, ни Димы в подвале не было. Все уже давно проснулись и ушли заниматься своими делами, поэтому в подвале никого не было кроме меня.

«Неужели они про меня забыли?» – недоуменно подумал я.

Я мигом вскочила с постели, и наспех одевшись и умывшись, поднялась наверх.

К своему удивлению я обнаружила, что Робин и Дима