– Вряд ли вы сумеете оторваться от монфорских книгохранилищ хоть на минуту, чтоб поздороваться.

– Уж я об этом позабочусь, – говорит Сара и берет Джулиана за руку.

Анабель не склонна к всепрощению. Она гневно смотрит на меня, громко фыркает в знак негодования и быстрым шагом уходит прочь. Я ее не виню. В конце концов, в глазах Анабель я – причина, по которой ее внук отказался продолжать королевскую династию. Он отверг корону ради такой глупости, как любовь Красной девушки.

Анабель ненавидит меня за это. Хоть она и ошибается.

– Анабель Леролан, возможно, не понимает причин, зато следствия ей очевидны. Ты обрушила запруду, – негромко произносит Джулиан, наблюдая, как старая королева садится в ожидающий ее транспорт. – Теперь она не вернет Кэла на трон, даже если бы он этого хотел.

– А как насчет Разломов? Озерного края? Пьемонта?

Джулиан прерывает меня, слегка качнув головой.

– Думаю, ты заслужила право временно не беспокоиться об этом, – он ласково похлопывает меня по руке. – Там бунты. Повальное бегство. Красные пересекают наши границы тысячами. Они понимают, что камень покатился, дорогая моя.

На мгновение я поддаюсь чувствам. Радости и страху в равной мере. «Это ненадолго», – думаю я вновь, зная, что не ошибаюсь.

Вздохнув, я отгоняю эту мысль. История еще не кончена, но для меня поставлена точка. Пока что.

Я обнимаю Джулиана еще раз и шепотом говорю:

– Спасибо.

И вновь он меня отстраняет, и глаза у него блестят.

– Ну, ну… хватит. Я и так уже раздуваюсь от гордости, – выговаривает он. – Хватит со мной возиться.

Джулиан подталкивает меня к своему племяннику.

– Ступай.

Я не нуждаюсь в понуканиях, хоть мне и страшно. Собравшись с духом, я прохожу мимо остальных должностных лиц, представляющих наш новый союз. С улыбкой. Никто не останавливает меня, позволяя спокойно приблизиться к бывшему королю.

Кэл ждет.

– Давай пройдемся, – предлагает он.

Вслед за ним я захожу под крыло самолета, в тень. На взлетной полосе завывает мотор. Если кто-то и вздумает подслушивать, он ничего не услышит.

– Я бы полетел с тобой, если бы мог, – внезапно говорит Кэл, глядя на меня пылающими глазами цвета бронзы.

– Я об этом не прошу, – отвечаю я.

В десятый раз. Мы уже обсуждали мой отъезд.

– Ты должен остаться здесь и привести страну в порядок. И на западе тоже есть дела. Сирон, Тиракс… если можно как-то с ними договориться… – я замолкаю, представляя эти далекие государства, обширные и странные. – Думаю, так будет лучше.

– Лучше? – переспрашивает Кэл, и воздух вокруг нагревается. Я ласково касаюсь его руки. – Думаешь, так будет лучше? Но почему? Я больше не король. Даже не член королевской семьи. Я…

– Не говори «никто», Кэл. Ты не никто.

В его глазах я читаю упрек. Кожа Кэла горяча на ощупь. Нестерпимо смотреть на него, видеть боль, которую я причиняю.

– Я то, чем ты хотела меня видеть, – выговаривает он сдавленным голосом.

И я вдруг понимаю: неизвестно, когда мы вновь увидимся. Но оглядываться нельзя. От этого станет еще сложнее.

– Не притворяйся, что ты отказался от короны только по моей просьбе. Мы оба знаем, что это не так.

«Ради своей матери, ради справедливости. Ради самого себя».

– И я рада, – заканчиваю я, по-прежнему не сводя глаз с руки Кэла, которую держу в своей.

Кэл пытается притянуть меня ближе, но я не поддаюсь.

– Мне нужно время, Кэл. Тебе тоже.

Его голос понижается почти до рыка. И я вздрагиваю.

– Я сам решаю, что мне нужно и чего я хочу.

– Тогда не торопи и меня.

К его удивлению, я решительно отступаю. Силы на исходе, но я хорошо играю свою роль.

– Я должна понять, кто я такая теперь.

Не Мэриэна, не девочка-молния. Даже не Мэра Бэрроу. Человек, который вынырнул у другого берега.

Кэлу тоже нужно время, признает он это или нет. Мы все должны исцелиться. Восстановиться. Как Норта – и другие страны, которые, возможно, последуют ее примеру.

Нам придется справляться самим, друг без друга. Это и плохо и хорошо.

Между нами по-прежнему зияет пропасть. Бездна. Даже после смерти Мэйвен не дает нам соединиться. Кэл никогда не признáется, но в тот день я прочла в его глазах негодование. Скорбь и упрек. Я убила его брата, и это бремя по-прежнему лежит на нем. И на мне тоже.

Кэл всматривается в мое лицо; его глаза сверкают в алых лучах заходящего солнца. Они словно состоят из огня.

Чего бы он ни искал – слабости, трещинки в моей броне, – он не находит ничего.

Пылающая рука касается моей шеи, потом щеки. Она не настолько горяча, чтобы обжечь. В отличие от Мэйвена, который навеки оставил на мне след, Кэл ни за что бы этого не сделал, даже если бы я попросила.

– Надолго? – шепотом спрашивает он.

– Не знаю.

Это правда. Сказать ее нетрудно. Я понятия не имею, сколько времени понадобится, чтобы стать собой, ну или тем человеком, в которого я превратилась. Но мне всего восемнадцать. Я еще успею.

Следующий шаг труднее, и у меня перехватывает дух.

– Я не прошу тебя дожидаться.

Его губы легко касаются моих на прощание.

Сколько бы ни продлилась разлука.

Райская долина соответствует своему названию. Она тянется на много миль среди гор. Реки и озера здесь девственно-чисты и ни на что не похожи. Не говоря уж об окружающей природе. Неудивительно, что Дэвидсон отправил нас сюда, чтобы мы могли побыть в покое и уединении. Долина как будто изолирована от всего мира.

На рассвете мы идем по тропинке, осторожно обходя горячие гейзеры. Большинство водоемов спокойны, но вода в них зловеще кружится. Прекрасный и смертельно опасный радужный водоворот. Там можно свариться заживо за считаные секунды. По крайней мере, мне так говорили. Вдалеке один из гейзеров плюет кипятком, и высоко в туманное фиолетовое небо поднимаются облака пара. Звезды меркнут. Здесь холодно, и я плотнее набрасываю на плечи теплую шерстяную шаль.

Мы идем по деревянным мосткам, пересекающим поле гейзеров, и все звуки отдаются эхом.

Краем глаза я посматриваю на Гизу, наблюдая за ее ровным шагом. Она стала еще стройнее; медно-рыжие волосы заплетены в длинную косу. На руке у нее покачивается корзинка с завтраком. Она хотела полюбоваться, как над гейзером встает солнце. Кто я такая, чтобы отказывать младшей сестренке?

– Посмотри, какие цвета, – негромко произносит она, когда мы добираемся до нужного места.