были просто посиделками, не стесненными условиями и необходимостью, которые владели старыми. В Бурбоннэ мужчины играли в карты, женщины вязали или шили. То же самое было в Руэрге. В Аллье, где мужчины занимались плетением корзин, которые они использовали в посевной (saneatux), деревянные или металлические корзины теперь покупались в магазинах, а вуаль посвящалась чтению, переписке и игре в карты. Во Франш-Конте мужья читали романы, а жены шили (женщины вновь займутся прядением во время Второй мировой войны). Эмиль Гийомэн, например, мало сожалел об уходе вуалеток и фольклора, который в них подавался. Он был лишь прикрытием, если не вдохновителем, хронической тревоги, подозрительности и беспокойства. Теперь, писал Гиль-лаумин в 1936 г., в мире было меньше насилия, меньше дикости". Суеверия, которые поддерживала и оживляла вуаль, были уже неуместны.

 

Глава 25. УСТНАЯ МУДРОСТЬ

 

В начале было Слово. -ИОАНН I

 

С уходом вейльев умер один из великих институтов передачи знаний из уст в уста. В вейлеях было много разговоров, озвучивания личных воспоминаний, пересказа сказок, пил, острот. Степень распространенности этих разговоров в разных регионах, по-видимому, была различной. Крестьяне в целом, по-видимому, не отличались членораздельной речью. Но независимо от того, были ли они неразговорчивыми и трезвыми, как в Ландах или Босе, или экспансивными и жизнерадостными, как в Лангедоке, крестьяне повсеместно опирались в своей повседневной речи на сложившийся фонд выражений, которые могли заменить собой общие идеи. Как старик Пер Мартен из широко распространенного учебника для начальной школы Эрнеста Лависса "Подготовительная неделя" (L'Année préparatoire).

В качестве моральной инструкции крестьяне говорили в основном пословицами, поговорками - готовыми выражениями мудрости или замечаний. Пословицы, - писал Пэр Горс, - это крестьянское вероучение, знания, которые он созрел и усвоил до самых сокровенных глубин своей души. Все его мысли - в них, и за их пределами он больше не думает".

e

Как и воспоминания, передаваемые из уст в уста, устная культура почти по определению подвержена изменениям и скоротечна. Выработанные ею формулы - почти единственное окно, через которое мы можем заглянуть в ее душу. На данном этапе наших наблюдений то, что они нам открывают, не будет очень новым, но если эти формулы являются достоверным свидетельством, то они еще яснее показывают тот мир, который мы оставили позади.

Философия жизни была стоической: "Когда человек не может перейти по мосту, он перейдет по воде"; "Когда у нас ничего не останется, нам нечего будет терять". Реализм был суров: "Ошпаренная кошка боится даже холодной воды"; "Слабый обманывает, сильный повелевает". В конце концов, кто-то должен был отдавать приказы: "Много хозяев - значит, нет хозяина". Песня вращающихся мельничных колес была "T'll do to you as you do to me". В любом случае, "кто-то чужая беда - сон". Иллюзий не было: "Нужно делать все, чтобы есть". И особенно когда речь шла о деньгах: "Чтобы завладеть кошельком, человек даже на медведице женится". Доверие было в дефиците: "Если бы знать, что творится по ночам, были бы железные двери"; "Напрасно сажаешь, если не огораживаешь"; "Кто пришел издалека, тому легче солгать"; "Легче поймать кролика, чем лжеца"; "Если ты платишь что-нибудь вперед, ты платишь своему мучителю". Но даже самые близкие родственники могут подвести, поэтому "Не раздевайся донага"; "Кто раздает свое добро перед смертью, тот заслуживает страданий". И в любом случае: "Кто жалуется, тот дольше всех живет".

19,

Один не выдавал секретов: "Не кричи слишком громко, потому что у кустов есть уши". Не доверяйте и мужскому благоразумию, ибо "Мужчина скорее проглотит

зубы, чем язык". Земля стоила столько, сколько стоил человек, но справедливости не было: "Кто работает, тот получает солому, кто не работает, тот получает пшеницу". А мирным в наследство доставались одни неприятности: "Прикинься овечкой - волк тебя съест". Не стоит слишком усердствовать: "Когда-нибудь тебе обязательно хватит земли". Но не было и сочувствия к бездельникам: "Крутись, Аделина, если хочешь иметь одежду на спине"; "Лентяй хотел бы поесть костного мозга, но сетует на то, что ему трудно расколоть кость". Нет места и для ностальгии: "Все прошлые годы хороши"; "У каждого дерева есть своя тень". И если "Для кого-то погода всегда хорошая", то большинство крестьян, скорее всего, добавляли к этому "но не для меня". Не было места и для умиления: "Умерла жена - новая шапка"; "Горе по умершей жене длится до самой двери". Что касается ребенка, то "лучше нагрузить его, чем наполнить".

Мудрость заключается в экономии: "Раздеть святого Петра, чтобы одеть святого Павла". И в благоразумии: "Не считай яйца в заднице у курицы"; "После ярмарки посчитаем коровьи шлепанцы"; "Всегда держи грушу на случай жажды". Мудрость заключалась также в знании своего места: "Свинопас в этом мире, свинопас в другом"; "Не притворяйся, что знаешь больше священника"; "Не пукай выше задницы"; "Не будь тщеславен, как блоха под бархатной шубой"; "Молодежь, не поднимай голову - это признак гордыни; поступай, как кукурузный колос: когда он созрел, то опускает голову". Держитесь подальше от глаз: "Человек счастлив только в своей норе". Прежде всего, держись подальше от сильных мира сего: "Кто суется между ног великих, рискует быть растоптанным". И от законников: "Верба - приют, пристав - друг, без друга и без приюта - быстро". Будьте осторожны с деньгами - "Вы задыхаетесь, если выплачиваете деньги, чтобы получить прибыль" - лучше обойтись без них.

В большинстве своем это отличные советы для выживания в мире, полном опасностей. Не зря баскская пословица гласит: "Старые слова - мудрые слова".

Итак, пословицы - это компактные идеологические высказывания - много материи, разложенной на несколько слов, согласно определению XVII века. Они раскрывают традиционный опыт, определяют правила и структуру, которые устанавливает общество для индивидов, формируют их менталитет, помогают им строить свою идентичность. Они очерчивают мировоззрение в доступных пределах. Буржуа в своем высказывании ссылается на великолепие Неаполитанского залива, но у соотечественника есть более доступные образы величия: "Кто не видел собора в Аухе и колокольни в Родезе, тот ничего не видел", - говорит юго-западный "пила". И еще ближе к дому: "Между Туде и Ла-Шапель (Тарн-и-Гаронна) денег больше, чем в Англии"; или: "В Маунтбеги у людей нет даже земли, чтобы сделать горшок". Наконец, пословицы регулируют элементарные отношения большинства людей не только с окружающими, но и с землей и работой.

 

Именно здесь проявляется английское представление о том, что в пословицах заключено остроумие одного человека и мудрость всех людей, придуманное городским умом. Мудрость, которую несут в себе пословицы, не является универсальной и не