Вперед выходит Хадсон, и мне кажется, что сейчас он скажет что-то сардоническое, как всегда, но вместо этого он – в кои-то веки – сбрасывает маску и показывает нам, что у него внутри. В том числе и свою боль.

– Ты не обязана позволять ему забирать еще часть тебя, – говорит он своей сестре. – И вообще не обязана давать ему что бы то ни было.

– Никто не может забрать у меня то, чего я не хочу дать сама, – отвечает она.

– Никто лучше меня не знает, какую большую часть тебя он хочет отхватить, – продолжает он, как будто она вообще ничего не говорила. – Но тебе достаточно сделать лишь одно – не входить в этот портал. Останься здесь, со своей матерью, или… – он показывает на другой портал, хотя и не сообщает ей, куда он ведет, – …или пойдем с нами. Выбор за тобой.

Секунду мне кажется, что она сделает это, что сейчас она скажет: «К черту Сайруса и всю эту грандиозную кучу дерьма, в которую он хочет нас окунуть».

Но нет, этого не происходит. Вместо этого она насмешливо смотрит на Хадсона и говорит:

– Ты воображаешь, что ты такой умный. Ты что, действительно думаешь, что вы победите? – Затем злобно уставляется на меня. – Что бы ты ни планировала, что бы ты ни пыталась от меня скрыть, находясь при замороженном Дворе горгулий, заруби себе на носу: он уже победил – просто ты этого еще не поняла.

Сделав это леденящее кровь заявление, она поворачивается к Хадсону и Джексону и небрежно бросает:

– Спасибо, но думаю, я останусь на стороне победителей.

И входит в портал.

Глава 117. Нынче здесь, завтра там

– Значит, вам тоже пора, – говорит Реми, показав на второй портал, а сам подходит е тому, который ведет ко Двору вампиров. – Скоро я вас догоню. – И входит в него.

Джексон и Хадсон пытаются последовать за ним, но портал закрывается прямо перед ними.

– Нам надо беспокоиться? – спрашивает Джексон.

Хадсон вскидывает бровь.

– За Реми или за Изадору?

Мы смеемся, потому что он попал в точку. То есть я верю, что Реми может справиться почти со всем, но Иззи та еще штучка, даже если все ее ножи превратились в цветы.

– Она так взбесится, – замечает Мэйси, когда мы все вместе подходим к порталу, ведущему ко Двору ведьм и ведьмаков.

– Можно подумать, мы могли бы разглядеть какую-то разницу, – закатив глаза, ворчит Флинт. – Эта девица вечно чем-то взбешена.

– Она не просто взбешена, она вообще бешеная, – добавляет Дауд, а затем, когда Джексон недовольно смотрит на него, вскидывает руки, словно извиняясь.

– Чувак, он прав, – говорит Мекай. – Мы пробыли при Дворе несколько дней до того, как туда явились вы, и клянусь, она все это время только и делала, что грозилась кого-то убить. И даже, помнится, действительно убивала.

– Погоди. – Джексон останавливается перед порталом. – Ты знал о моей сестре и ничего мне не сказал?

– Мы знали об Изадоре – что верно, то верно, – отвечает Байрон. – Знали, что она ходит у Сайруса в любимчиках. Но мы понятия не имели, что она твоя сестра. Вы ведь совсем не похожи.

– Тогда как же Сайрус объяснял ее присутствие? – спрашивает Хадсон. – Или он выдавал ее за служанку?

– Если честно, он, насколько я знаю, вообще ничего не объяснял, – уточняет Рафаэль. – Когда мы прибыли, все при Дворе просто знали ее – и все.

– Мы просто предположили, что она одна из его новых любимчиков – ну, ты знаешь, как он каждый год отбирает парочку самых злобных экземпляров, чтобы посмотреть, годятся ли они для того, чтобы пройти обучение и стать его гвардейцами.

Похоже, Хадсона удовлетворяет этот ответ, а вот Джексон, судя по всему, по-прежнему раздражен. Ну, конечно, ведь Джексон не был воспитан при Дворе и не знает его правил. Не то что Хадсон.

Когда мы начинаем по одному входить в портал Реми – и нет, от меня не укрылось, что его магия так сильна, что он может держать портал открытым, даже когда самого его тут нет, – я пытаюсь поймать взгляд Хадсона. Мне хочется спросить его, что Иззи могла иметь в виду, когда бросила свою прощальную колкость.

Но Хадсон пристально смотрит на Джексона и Флинта, которые спорят по поводу того, кто из них должен войти в портал первым.

– Мне не надо, чтобы кто-то шел за мной следом, как будто я могу упасть, – ворчит Флинт.

– А я не уверен, что Карга не ударит в нас на прощание молнией. Так что я войду в портал только после того, как это сделают все остальные, – говорит Джексон тоном, не допускающим возражений.

Флинт зло прищуривает глаза, и я начинаю бояться, что они опять сцепятся, если я не придумаю, как сдвинуть их с места. Особенно когда Флинт выпрямляется и воинственно вздергивает подбородок, а Джексон повторяет эту позу, явно преисполненный негодования.

Я ломаю голову, пытаясь придумать, что с этим делать, когда Колдер мурлычет:

– А можно я останусь с вами, сексуальные вы мои? Избыток тестостерона всегда творит чудеса с моей кожей.

Я не могу понять, серьезно она говорит или нет, но они тут же сдвигаются с места, стараясь войти в портал одновременно.

– Это из-за того, что я сказала? – кричит она им вслед, затем особенно картинно встряхивает волосами и подмигивает Иден, которая так хохочет, что не может отдышаться.

Когда эта проблема наконец оказывается решена, мы, остальные, проходим в портал по одному и попадаем в самое сердце Двора ведьм и ведьмаков, а именно в Большой зал. Клянусь, как-нибудь я вызнаю у Реми его секрет, ведь прежде он никогда здесь не бывал, но сейчас я просто радуюсь тому, что здесь нет короля и королевы. Зато тут находится дядя Финн – наверняка именно поэтому Реми и выбрал это место.

Дядя Финн держит в руке чашку кофе и ходит взад-вперед перед порталом, пока мы выходим из него. Он вскрикивает, когда видит на руках у Хадсона тетю Ровену, и тут же бросается к ней.

– Вы освободили ее, – говорит он, обведя нас взглядом. – Вы действительно освободили ее.

– Мы же сказали вам, что сделаем это, – отвечает Джексон. В его голосе звучит некоторое самодовольство, но я знаю его достаточно хорошо, чтобы заметить сентиментальный блеск в глазах. Он почти так же рад, что мы сумели освободить тетю Ровену, как и я сама.

– Да, сказали, – подтверждает дядя Финн, с нежностью