и, если тебе повезет, сделать так, чтобы не повторять совершенных ошибок.

– Только посмотри на себя, – насмехается Иззи, и я вдруг понимаю, что моя паника почти сошла на нет, как и боль.

Да, мне все еще больно думать о том дне – я не сомневаюсь, что мне всегда будет больно думать о том дне, когда мои родители погибли, – но это тупая боль, такая, к которой я уже привыкла. Она носит хронический характер, но большую часть времени она терпима.

– По-моему, ты уже не так безутешна из-за гибели твоих родителей, как ты хочешь показать всем.

– Да, так оно и есть, не так ли? – отвечаю я, когда до меня доходит, что это действительно так. – Если ты сосредотачиваешься только на плохом, то не можешь не испытывать боли. Но, когда вспоминаешь то хорошее, что происходило вместе с плохим, то тебе вспоминается и радость. И эта радость исцеляет тебя, в отличие от чувства вины. Мои родители любили меня, – продолжаю я. – А я любила их. И я предпочитаю сосредоточиться именно на этом, помнить именно это. Мне жаль, что ты никогда не знала родительской любви… – говорю я, думая о том, как показать ей, что есть и другой путь, но замолкаю, поняв, что начинать так предложение, адресованное Иззи, нельзя. Она хочет крови, и мне становится ясно, что я зашла слишком далеко. Меня охватывает страх, когда она ощеривает зубы, и я понимаю, что мне надо поскорее убраться отсюда, иначе мне несдобровать.

Наверняка прошло достаточно времени для того, чтобы наши парни успели доставить нас туда, где мне ничего не грозит. А если нет, то в реальном мире я найду способ как-нибудь справиться со взбешенной Иззи и избавиться от нее.

И я размораживаю нас.

Глава 115. Девчачья битва: крылья против клыков

Иззи превращается из каменной статуи обратно в человека, махая руками и крича.

Мы находимся рядом с пряничным домиком Карги, темное небо освещено луной, и видно, как кулак Иззи бьет Хадсона в челюсть, так что его голова резко запрокидывается назад. Затем она стремительно разворачивается, с силой всаживает ногу в бедро Реми, и он тихо ругается.

– Уймись! – рычит Реми, придя в себя, но она только шипит и оскаливает клыки, и опять бьет ногой.

Но на этот раз ее нога не попадает в цель. Реми уворачивается так быстро, что она не успевает сообразить, куда бить. А когда она разворачивается вместе с ним, он хватает ее за руки и заводит их за спину, стиснув ее запястья.

И она окончательно, целиком и полностью срывается с цепи. Вопя, рыча и бранясь, она отчаянно пытается сбросить его с себя, пока мы смотрим на нее, вытаращив глаза.

Хадсон устремляет на меня взгляд, будто спрашивая: «Мне ему помочь?» – и я понимаю, что я не единственная, кто что-то уловил, когда Реми вдруг появился внутри размороженного Двора горгулий.

Я не знаю, что ему сказать – я и сама задавалась этим вопросом, – и потому только пожимаю плечами. Но это происходит до того, как Иззи ухитряется высвободить одну руку и полоснуть острыми ногтями по правой щеке Реми.

– О, черт, нет, – рычит Колдер, бросившись в гущу схватки.

Вырвав Иззи из хватки Реми, Колдер хватает вампиршу за волосы и поворачивает ее к себе.

– Ну как, тебе хватит? – спрашивает она, когда Иззи визжит от боли. – Или ты хочешь еще?

– Колдер! Перестань! – кричит Реми, пытаясь встать между ними.

Но Иззи не ценит его помощи. Вместо этого она, продолжая вырываться из рук Колдер, опять бьет его ногой и попадает в пах, так что все парни вокруг нас морщатся.

– Какого черта? – вопит он, согнувшись в три погибели.

– Мне не нужна твоя помощь, гребаный ты мудак! – орет она на него, схватив Колдер за роскошные волосы.

Услышав эти слова, я невольно бросаю взгляд на Хадсона, и он смотрит на меня со смущенной улыбкой, словно говоря: «Кровь не водица».

Реми едва ли не лежит на земле, а Иззи и Колдер буквально пытаются убить друг друга, продолжая таскать друг друга за волосы.

И все парни, включая Реми, наблюдают за ними, словно завороженные. Даже Флинт смотрит на эту девчачью схватку как загипнотизированный.

Ну нет. Нет.

Взглянув на Иден, я вижу, что она явно смотрит на это так же, как и я, и вместе мы отталкиваем ошеломленных парней и бросаемся в драку.

Я вцепляюсь в Изадору, и она едва не прокусывает мое запястье. Иден схватила Колдер, и, хотя это трудно себе представить, я уверена, что мне приходится не так уж плохо, поскольку Колдер едва не откусывает ей голову.

– Хватит! – говорю я, но они почти не обращают на меня внимания, и я повторяю это еще громче. По-прежнему ничего. Только на этот раз в мою шею вцепляются когти Иден, когда она бросается на меня, хотя метит в Изадору.

– Иден, какого черта? – кричу я.

– Извини. – В ее голосе звучит раздражение, но это естественно, ведь Изадора только что саданула ей локтем в глаз.

Я подумываю о том, чтобы заморозить Иззи опять, просто затем, чтобы она немного угомонилась, но тогда мы уже через две минуты вернемся сюда же, так что толку от этого не будет. Вместо этого я пытаюсь схватить ее за руки и получаю такой крепкий удар кулаком в плечо, что на несколько секунд моя рука немеет.

– Хадсон! – Я вопросительно смотрю на него. – Ты поможешь мне или нет?

На его лице написан страх.

– Э-э. – Он бросает взгляд на остальных наших парней, которые разом отступают и все как один избегают смотреть мне в глаза.

– Это как? – спрашиваю я, когда Колдер вырывается из хватки Иден и снова кидается на Иззи. – Ты что же, вообще не хочешь нам помочь?

Все парни – включая Хадсона – качают головами, и я получаю удар когтями мантикоры по щеке, когда пытаюсь взять Иден и Колдер хоть под какой-то контроль. – Черт бы вас подрал! – кричу я, и с меня хватит.

Я превращаюсь в горгулью и, крепко держа Изадору, взлетаю футов на десять над землей.

Колдер издает пронзительный крик, подпрыгнув и попытавшись схватить вампиршу, но я уже вышла из себя и бью ее своей каменной ногой в лицо, так что она хватается за щеку и оседает на землю.

Иззи издает радостный крик и начинает поливать соперницу грязью – и я разжимаю руки и роняю ее на землю, подтолкнув так, что она приземляется не на