Известно, что в эти годы Гумилев создал еще несколько драматических произведений — в том числе в рамках просветительных проектов «Всемирной литературы». Вместе с академиком С. Ф. Ольденбургом он написал пьесу «Жизнь Будды» (сохранился лишь развернутый план — его опубликовал в 1992 году М. Д. Эльзон)[147]. Пытался он возобновить и работу над трагедией о завоевании Мексики.

Если денежная оплата работы во «Всемирной литературе» была скудной, сотрудничество в «советской организации» давало возможность бесплатно или за низкую цену получить продукты, дрова и т. д. В военно-коммунистическом городе не «покупали», а «получали». Сложные взаимоотношения, порожденные этой распределительной системой, в основном не задокументированы, но отражены в многочисленных образцах «словесности на случай». Пример — «дровяная» стихотворная переписка.

Адресат этих стихов — некто Давид Самойлович Левин, завхоз «Всемирной литературы», который «снабдил Блока дровами, а других обманул. Теперь Левин завел альбом, и ему все наперебой сочиняют стихи о дровах».

Первым с посланием к Левину обратился Гумилев:

Блок тоже не остался в долгу:

Чуковский в притворном негодовании обратился к поэтам с посланием:

Блок ответил длинным посланием, помещенным в «Чукоккале»:

Гумилев в свою очередь решил ответить Чуковскому с теми же рифмами, что в его послании. Получилось трогательно… и почти лирично:

Упомянутая Блоком Роза (Розалия) Васильевна Рура, торговка сомнительными деликатесами времен военного коммунизма, которой разрешили поставить свой лоток в здании «Всемирки», тоже завела альбом, куда записывали стихи кредитуемые ею поэты. Наиболее знамениты стихи Георгия Иванова («…Но двух чудес соединенье ты: Ты женщина! Ты Роза!»), Зоргенфрея («…На что нам былая свобода, на что нам Берлин и Париж, когда ты направо от входа, налево от кассы стоишь») и Мандельштама («Если грустишь, что тебе задолжал я одиннадцать тысяч, помни, что двадцать одну мог я тебе задолжать»). Одиннадцать тысяч были ничтожной суммой. Мандельштам не возвращал их из принципа — когда это и кому он платил долги?

Гумилев в стихах к Розе развивал ту же тему:

…Гумилеву приходилось и выступать в роли «адвоката» «Всемирной литературы». В 1921 году «на заседание издательства пришел А. М. Горький и сообщил, что в зарубежной прессе печатаются злые измышления о задачах и методах нашей работы… Было решено обратиться в одну из иностранных газет с протестом от лица «Всемирной литературы». Написать этот протест было поручено Гумилеву».

Речь шла о письме Д. С. Мережковского к Г. Уэллсу, напечатанном в «Последних новостях» (1920. 3 декабря. № 189), где деятельность «Всемирной литературы» именовалась «бесстыдной спекуляцией», а большевики сравнивались… с марсианами из «Войны миров».

Такого рода отношение к культурной деятельности людей, оставшихся «под большевиками» (типологически очень напоминающее отношение сталинского государства к любой деятельности «под немцами»), было довольно распространено. Вспомним поэтически яркое, но содержащее малоприятную политическую аллегорию стихотворение Бунина «Русская сказка» (1919) — откровенное злорадство из-за голода в Москве и Петрограде. Но поведение Мережковских было особенно неблагородным, потому что осенью 1918 года они (как следует из дневников К. Чуковского) активно хлопотали об экранизации «марсианами» исторических романов Дмитрия Сергеевича, об аудиенции у Луначарского и т. д. — совершенно не побуждаемые к тому ни Горьким, ни кем-либо другим. Пламенные антибольшевистские строфы Зинаиды Гиппиус рождались параллельно этим хлопотам, а когда последние не увенчались успехом, мистические и либеральные супруги «бежали из России».