— Да, — сказала Эмма. — Кроме того, похоже, чтобы понять это, вам понадобилась для этого, по крайней мере, целая неделя. Кто в конце концов догадался об этом? Мануэль?

Зара вспыхнула.

— Ты считаешь, что это умно, не принимать ничего всерьез? Не воспринимать всерьез угрозы Нижнемирцев? Саманта мертва. Она выбросилась из окна Базилиаса. Из-за твоих друзей фейри…

— Я уже знаю, что на самом деле тогда произошло, — сказала Эмма с чувством огромной печали по отношению к Саманте. — Киран вытащил Саманту из бассейна. Он пытался помочь ей. Ты можешь перекручивать вещи и обстоятельства, Зара, но ты не можешь просто делать факты такими, какими ты хочешь их видеть. Вы стояли вокруг и смеялись, когда Саманта упала в эту воду. И жестокость, которую она видела… ужасная боль, которую она причинила… это все было из-за тебя и того, что ты заставила ее сделать. И это правда.

Зара уставилась на нее, ее грудь вздымалась и быстро опадала.

— Ты не заслуживаешь Кортаны, — сказала Эмма. — Ты не заслуживаешь держать ее в своих руках.

— Я не заслуживаю? — Прошипела Зара. — Тебе это дали, потому что ты Карстаирс! И все! Я упорно работала для того, чтобы заслужить уважение, а тебе его люди просто дали, как будто ты особенная, потому что твои родители погибли во время Темной Войны. Многие люди погибли в Темной Войне. Ты вовсе не особенная. — Она шагнула к Эмме, Кортана дрожала в ее руках. — Разве ты не понимаешь? Ничто из этого не является твоим. Ни Институт. Ни этот меч. Ни Блэкторны, которые не являются твоей семьей. Ни репутация великого воина. Ты ничего из этого не заслужила.

— Как же тебе повезло, что твоя репутация фанатичной задницы полностью заслужена, — сказала Эмма.

Зара залилась блеклым румянцем. Ее глаза сердито блестели.

— У вас есть двадцать четыре часа, чтобы прийти в Идрис и принести клятву в верности Когорте. Если вы опоздаете хотя бы на пять минут, вас будут считать дезертирами, и я самолично убью каждого дезертира. Начиная с тебя.

Эмма подняла свой меч.

— Тогда убей меня прямо сейчас.

Зара отступила назад.

— Я сказала, что у вас есть двадцать четыре часа. Ярость с шипением прошла через нервы Эммы.

— А я сказала, убей меня прямо сейчас. — Она ткнула мечом в сторону Зары, зацепив им край плаща Зары и прорезав его. — Ты пришла сюда. Ты бросила мне вызов. Ты угрожала моей семье. Зара широко открыла рот. Эмма подозревала, что Зара редко когда-либо вступала в драку, которая не соответствовала ее условиям. — Ты лгунья, Зара, — сказала она, наступая с обнаженным мечом. Зара отшатнулась назад, почти спотыкаясь о траву. — Ты никогда ничего не достигла. Ты брала на себя ответственность за то, что делают другие люди, и использовала это, чтобы подняться, но люди могут видеть тебя насквозь… Ты выбираешь тех, кто слаб, чтобы выглядеть сильнее на их фоне. Ты обманщица, воровка и трусиха.

Зара зарычала, поднимая Кортану.

— Я не трусиха!

— Так дерись со мной! — Эмма взмахнула мечом. Зара едва подняла Кортану в воздух, и та сильно ударила о клинок Эммы, неуклюже вывернув на себя запястья Зары. Она взвизгнула от боли, и Эмма снова ударила по Кортане… было абсолютно неправильно сражаться против Кортаны, как будто мир вывернулся наизнанку. Она должна была бы чувствовать сострадание к боли Зары, подумала Эмма. Но она этого не сделала. Она ощутила лишь дикий гнев, толкая, тяжело дыша и задыхаясь, другую девушку, назад — назад по поросшему травой холму, пока они не оказались на краю обрыва и пока море не оказалось под ними.

Зара проскользила пятками по краю обрыва и попыталась дать отпор, но когда она подняла Кортану и замахнулась ею на Эмму, клинок в последний момент извернулся в сторону, словно изгибаясь, как живой предмет в ее руке. Зара взвизгнула, словно неуравновешенная. Эмма пригнулась и ударила Зару снизу, выбив почву у нее из-под ног. Зара упала, ударившись о землю, ее тело наполовину свисало с края утеса. Эмма зашагала к ней с мечом в руке. Волна силы прошла сквозь нее, словно электричество, пронизывающее провод. Она ощущала почти пьянящее чувство от этого, словно она возвышалась над Зарой, взирая на нее с равнодушием ангела мщения, существом света, настолько сильным, что это сделало их почти бесчеловечными. Я могла бы своим клинком разрубить ее пополам. Я могла бы вернуть Кортану обратно.

Она подняла свой длинный меч. Она могла видеть себя как бы со стороны: огромная фигура, возвышающаяся над Зарой.

Их руны начали гореть, подобно огню, словно у них был огонь в венах вместо крови. Люди говорили, что клинки подобны этому, разрушались в руках тех, кто боролся с ними. Черные линии распространились по их телам, и они стали чудовищными… физически чудовищными. Эмма отступила назад, голос Дианы эхом раздался в ее голове. Она стояла, не шевелясь, а Зара, задыхаясь, вскарабкалась по краю утеса и перекатилась на колени. Видение Эммы себя в качестве ангела мщения исчезло. Вместо этого в ее затылке прошептал тихий и разумным голос, безошибочно принадлежащий Джулиану, сообщая ей о том, что Гораций Дирборн наверняка знает, где находится его дочь, и будет знать, кого обвинить, если она пропадет или что-либо причинит вред Заре, либо отнимет у нее Кортану, и приведет Конклав в Институт Лос-Анджелеса.

— Вставай, — сказала Эмма, голосом наполненным презрением. Зара поднялась на ноги. — И убирайся отсюда.

Зара задыхалась, ее лицо было измазано в грязи.

— Ты маленькая извращенка, — прошипела она, все ее притворство исчезло. — Мой отец рассказал мне о тебе и твоем парабатае… ты отвратительна… полагаю, что ты хочешь быть похожей на Клэри и Джейса, а? Желая то, что запрещено? И противно?

Эмма закатила глаза.

— Зара, Клэри и Джейс не приходились друг другу родственниками.

— Да, но, они думали, что приходились, а это одно и тоже! — закричала Зара, подобно воющей башне. — И теперь они мертвы! Вот что будет с тобой и Джулианом! Мы оставим ваши трупы на поле битвы, а вороны выклюют ваши глаза, я позабочусь об этом…

— На каком поле битвы? — Тихо спросила Эмма. Зара побледнела. Ее рот открывался, а слюна покрывала ее губы. Наконец она подняла Кортану между собой и Эммой, словно отгоняя вампира распятием.

— Двадцать четыре часа, — выдохнула она. — Если вы не будете у ворот Аликанте, то никого из вас не останется в живых. Она повернулась и пошла прочь. Эмме потребовался весь ее самоконтроль, чтобы не последовать за ней. Она заставила себя отвернуться от Зары. И вернуться в Институт. Она промчалась через лужайку и вверх по лестнице. К тому времени, как она достигла входной двери, ее гнев превратился в предвкушение: ей нужно будет поговорить с Джулианом. Она должна была рассказать ему о Заре. Она рывком открыла переднюю дверь, уже представляя, что Джулиан сказал бы ей. Он сказал бы ей не беспокоиться. У него будет план того, что им нужно будет делать. Он мог бы даже заставить ее рассмеяться…

Последовала вспышка острой боли в ее руке. Ее руна. Она задохнулась и вздрогнула. Она находилась на лестничной площадке Института, которая была пуста, хвала Ангелу. Она закатала рукав своей рубашки. Парабатайская руна пылала на ее предплечье, словно клеймо, красным пятном на ее коже. Она осела спиной к стене. Если даже мысли о Джулиане сделали это, то сколько времени у них осталось? Сколько времени, прежде чем она должна будет пойти к Магнусу и лишиться навсегда своих рун?