— Мистер Буш, я попрошу, чтобы колокол больше не бил. Можете подготовить корабль к бою. Нет, подождите минутку, пожалуйста. Вложите в пушки по два ядра и выдвиньте их. Вставьте подъемные клинья и опустите пушки как можно ниже. После того как матросы займут свои посты, не должно раздаваться ни звука. Ни слова, ни шепота. Если какой-нибудь дурак уронит на палубу правило, он получит две дюжины кошек. Ни звука.

— Есть, сэр.

— Очень хорошо, мистер Буш. Приступайте.

Пока матросы занимали посты, открывали пушечные порты и выдвигали пушки, слышался шум, потом все смолкло. Все были готовы, от артиллериста в пороховом погребе до впередсмотрящего на фор-салинге. «Отчаянный» плавно шел к югу с ветром в одном румбе позади траверза.

— Одна склянка первой вахты, сэр, — прошептал Проуз, переворачивая песочные часы.

Час назад начался прилив. Еще через полчаса каботажные суда, укрывающиеся под защитой батареи Камарэ, снимутся с якоря. Нет, это они делают уже сейчас. Они будут верповаться или идти на веслах, чтобы с приливом миновать опасный проход Тулинге, обогнуть мыс и войти в Гуле. Главное для них — добраться до «Девочек», а оттуда приливное течение уже вынесет их к Брестскому рейду. Там французский флот с нетерпением ожидает прибытия тросов и парусины.

На севере же, в Пти-Мину, как легко мог вообразить Хорнблауэр, царила суматоха. Перемещения Прибрежной эскадры не могли остаться без внимания. Зоркие наблюдатели на французском берегу сообщили начальству о неумело скрываемых приготовлениях к атаке. Четыре линейных корабля и два больших фрегата могли собрать для высадки — даже не обращаясь за помощью к основному флоту — более тысячи человек. Численность французских артиллеристов и пехотинцев почти вдвое больше, но войска эти распределены на пяти милях вдоль берега и могут не устоять перед неожиданной атакой в неожиданном месте и ночной темноте. Здесь же, с дальней стороны мыса Сен-Матье, укрылись под защитой батарей каботажные суда. От батареи до батареи проползли они сотни миль, потратив на это недели. Теперь они затаились по бухточкам и заливчикам, ожидая случая проделать самый последний, самый опасный отрезок пути — до Бреста. Угроза приближающейся эскадры заставит их понервничать — то ли британцы планируют высадку, то ли операцию по захвату каботажных судов, то ли брандеры, то ли бомбардирские суда, то ли даже новомодные ракеты. Но по крайней мере сосредоточение британских сил на севере оставляет без надзора юг, о чем должна была доложить сигнальная станция на Пти-Мину. Каботажные суда в Камарэ — называемые по-французски chasse-marées, то есть «охотники за приливами», — смогут воспользоваться случаем и с высокой водой пройти безумно опасный проход Тулинге. Хорнблауэр надеялся, вернее, был совершенно уверен, что никто не видел, как «Отчаянный» вернулся, чтобы перекрыть этот путь. Осадка у «Отчаянного» на шесть футов меньше, чем у фрегатов, едва ли больше, чем у крупного шасс-маре, а его появление среди мелей и рифов Тулинге будет полной неожиданностью.

— Две склянки, сэр, — прошептал Проуз.

Сейчас приливное течение имеет наибольшую скорость, четыре узла. Вода поднялась на целых тридцать футов и устремилась в проход Тулинге, вокруг скал Совета, в Гуле. Матросы вели себя хорошо — лишь дважды самые непоседливые принимались болтать и тут же замолкали, строго осаженные унтер-офицерами.

— Коснулся дна справа, сэр, — послышался шепот, и почти сразу: — Коснулся дна слева, сэр.

У лотовых получалось по двадцать четыре фута между лотом и поверхностью воды, но при движении корабля даже тяжелый лот немного да относится назад. Значит, всего футов шестнадцать — пять футов в запасе.

— Передайте: «Какое дно?»

Через десять секунд вернулся ответ:

— Песок, сэр.

— Мы должны быть сейчас за скалами Совета, сэр, — прошептал Проуз.

— Да. Рулевой, один румб вправо.

Хорнблауэр смотрел в подзорную трубу ночного видения. Линия берега едва угадывалась. Да, вот и слабый белый отблеск, прибой, разбивающийся о скалы Совета. Шепот:

— Каменистое дно, сэр, и немного мелеет.

— Очень хорошо.

С правого борта Хорнблауэр тоже различал что-то белое. Это прибой возле дикого сплетения скал и мелей за проходом Тулинге — и другие. Дул слабый ночной бриз.

— Передайте: «Какое дно?»

Ответа пришлось подождать, но вот наконец:

— Каменистое, сэр. Но мы почти не смещаемся относительно дна.

Значит, скорость «Отчаянного» почти равна скорости поднимающегося прилива. Корабль завис в темноте всего в ярде над дном, приливное течение проносится мимо, ветер гонит его вперед. Хорнблауэр просчитал в уме:

— Рулевой, два румба влево.

Просчитывать надо очень тщательно — реи «Отчаянного» обрасоплены круто, и стаксель уже дважды начинал предостерегающе хлопать.

— Мистер Буш, идите к левому грот-русленю, потом вернетесь и доложите.

Какая чудесная ночь: благоуханный ветер шепчет в такелаже, звезды сияют, ласково бормочет прибой.

— Мы двигаемся над дном, сэр, — прошептал Буш. — Дно каменистое, лот с левого борта под кораблем.

Это следствие того, что «Отчаянный» дрейфует боком.

— Три склянки, сэр, — доложил Проуз.

Вода высокая, каботажные суда могут пройти мели Ругаста и войти в фарватер. Теперь уже скоро: прилив продолжается не более четырех с половиной часов, и каботажные суда не станут мешкать, — во всяком случае, на это Хорнблауэр надеялся, излагая Пелью план, рассчитанный на безлунную ночь и прилив, приходящийся на этот самый отрезок времени. Однако все еще может кончиться позорным провалом, даже если «Отчаянный» не напорется на камень.

— Смотрите, сэр! Смотрите! — прошептал Буш. — Один румб впереди траверза!

Да. Над темной поверхностью воды возник сгусток темноты. Более того, всплески весел. Более того, другие темные пятна за ним. По последним разведывательным данным, в Камарэ сосредоточилось пятьдесят каботажных судов, и они, скорее всего, двинулись все вместе.

— Спускайтесь на батарею правого борта, мистер Буш. Предупредите орудийную прислугу. Ждите моего приказа, а потом чтобы все выстрелы до единого попали в цель!

— Есть, сэр.

Несмотря на все предосторожности, «Отчаянный» будет куда заметнее, чем шасс-маре. Сейчас они уже должны его заметить, разве что слишком увлеклись навигационными проблемами. Ага! Вот с ближайшего шасс-маре закричали, затем один за другим последовали окрики и предупреждающие возгласы.

— Открывайте огонь, мистер Буш!

Яркая вспышка в темноте, рвущий уши грохот, запах порохового дыма. Еще вспышка, еще грохот. Хорнблауэр схватился за рупор, готовый, если понадобится, перекричать грохот. Но Буш вел себя превосходно. Орудийные расчеты не теряли головы, и пушки стреляли одна за одной по мере того, как канониры их наводили. Пушки опущены, каждая заряжена двумя ядрами. Хорнблауэру казалось, что он слышит крики с поражаемых ядрами каботажных судов, но пушки стреляли так часто, что грохот звучал беспрерывно. Ветер разносил по кораблю пороховой дым. Хорнблауэр отклонился в сторону, стараясь увидеть за