(Марков, стр. 24). Однако А. В. Марков не записал от него ни одной былины, так как ни разу не встретился с ним: в те месяцы, когда собиратель приезжал в Золотицу, Ф. Е. Стрелков уходил в море. По словам же А. В. Стрелковой (и это подтвердила ее дочь, живущая в Верхней Золотице), Филарет Ефимович Стрелков вовсе не пел старин, но знал много сказок и очень любил книги, любил читать вслух про Еруслана Лазаревича и про других богатырей.

А. В. Стрелкова указала на Семена Васильевича Крюкова (мужа Аграфены Матвеевны и отца Марфы Семеновны Крюковых) как на сказителя, от которого она перенимала старины. Другим источником для нее, по ее словам, явились книги Ф. Е. Стрелкова. Однако указания ее на книжный источник производили впечатление своеобразного преклонения перед печатным словом, — видимо, А. В. Стрелкова иногда ссылалась на книги «для пущей важности».

Былины А. В. Стрелкова припоминала с трудом. Сообщила, что «Моряночку», «Князь, княгиня и старицы», «Князь Михайло» прежде пели на «избомытьи». Кроме былин и баллад, от нее записаны духовные стихи: «Алексей человек божий», «Стих о грешной душе» и «Был младой юноша Иосаф-царевич».

126

[ИСЦЕЛЕНИЕ ИЛЬИ МУРОМЦА]

Ише был-то Илья Муромец.

Как лёжал-то Илья Муромец во гноишши,

И лёжал-то он Илья да ровно тридцать лет,

Не владел-то ведь Илья да не руками, не ногами-то.

5 И настал-то ведь как праздник-от владысьнёй-от.

И ушли-то ёго родители во божью́ церькву́,

И молились-то они да ведь как богу-ту,

И просили-то ему они здоровьица.

И приходит-то к Ильи да нишшой странничок,

10 Попросил-то у его да он ведь милостинки:

«Уж ты ой еси, да ведь ты Муромець,

Уж ты стань-ко-се поди да ты со гноишши,

Ише стань-ко-се, Илья, да на резвы́ ноги́

И подай-ко-се мне милостинку для праздника».

15 Отвецяет-то ему да ведь Илья Муромець:

«Уж ты ой еси, нишша братия,

Не могу-то я ведь стать да как со гноишши,

И не носят-то у мня да ножки резвыя,

И не служат-то мои да руки белыя».

20 Как сказал-то Ильи да нишша братия во второй нако́н:

«Попытайсе-ко-се ты, да Илья Муромец,

Уж ты стань-ко-се пройди да по пола́м белым.

Ише стань-ко, наш Илья, да на резвы́ ноги́».

И пошел-то наш Илья да по белы́м полам,

25 И берет-то он ведь милостинку-ту спасённую,

Подал-то он нишшой братии.

Ишшо тут-то ему нишшой низко кланялсе.

И приходят-то его чесны́ родители.

И сидит-то ведь Илья да под окошечком.

30 Ише тут-то они да срадовалисе,

Обнимали-то они да своего сына,

Прижимали-то его да ко белы́м грудя́м,

Цёловали во уста да во саха́рные.

А со радости они да со великою

35 Собирали-то они да ведь почесён пир,

Зазывали-то ведь всех они своих родных

И поили-то их винами заморскима,

А кормили ведь кушаньем саха́рными.

127

КАК КНЯЗЬ ВЛАДИМЕР ЖЕНИЛСЕ

Ише был князь Владимер столько-киевский,

А задумал князь Владимер да он женитисе,

Собирал-то князь Владимер ведь почесен пир,

Созывал-то всех князей да со княгинами,

5 Ише всех королей да со королевами,

Ише славных-то руських могучих бога́тырей.

Собирал-то он ведь всю да нишшу братию,

Садил-то их да как их всех за стол:

«Уж вы ешьте-тко, гости, пейте, кушайте,

10 Ше бе́лу-ту лебёдушку уж вы рушайте!»

Он поил-то их винами заморскима,

А кормил-то их ведь кушаньём саха́рным-то:

«Ише пейте, ешьте, гости, веселитисе,

Ише найдите мне невесту заручебную,

15 Привезите мне-ка су́жоную-ти, ря́жоную,

Чтобы умна-та была она, разумная,

И тиха-та была да о́на смирная,

Штобы росту-ту была она не малого,

А лицё-то бы ей бе́ло, как снегу белого,

20 Шшочки-ти у ей как алы цветики,

Ише брови-ти у ей как у чёрна соболя,

А глаза-ти, розвесёлы-ти глаза, как у ясного сокола,

А руса-та коса ведь коса штобы до пояса,

И походочка у ей штобы павиная,

25 А тиха-та была речь да лебединая,

Вот штобы было вам кого да княгиней звать».

Ише все-то ведь гости призадумались,

И повесили они да буйны головы.

Наливает князь Владимер им ведь чарочку зелена́ вина

30 И подносит-то ведь им да во второй након.

Ише вси-ти на пиру да наедалисе

И допьяна́ вина да напивалисе

(Ише пьяны, тут у них пойдет — разговору найдетсе).

Ише вси-ти на пиру да приросхвастались:

Ише умной-от ведь хвастат родным батюшком,

35 А разумной-от ведь хвастат родной матушкой,

А богатой сидит хвастат золотой казной,

А бога́тыри-ти хвастают своей силушкой,

А глупой сидит хвастат молодой жоной,

А неразумной-от ведь хвастат молодой сестрой

(В книжках всё было, вот читали всё робяты, а я ведь слушала).

40 А Дунай-от Иванович не пьёт и не ест,

Не пьёт и не ест и он не кушаёт,

Ише беленькой лебёдушки ведь он не рушаёт,

И повесил-то сидит да буйну голову.

И подходит князь Владимер во трете́й након,

45 Наливаёт-то он ви́на всё заморьского,

Подаваёт-то Дунающку-то во второй након:

«Уж ты ой еси, мой брателко двоюродной,

Двоюродной ты брателко, крестовой-от,

Што ты сидишь да призадумалсе,

50 И пошто да ты сидишь да запечалилсе

И повесил-то ведь ты да буйну голову?

И скажи-тко-се ты мне-ка, ведь назва́ной брат,

А не знашь ли мне да где-ка су́жона?»

Ишо ставал-то ведь Дунаюшко на резвы́ ноги:

55 «Уж ты ой еси, мой брателко двоюродной,

Ты двоюродной мой брателко, крестовой-от,

Уж ты славной-от ведь князь да славнокиевской,

Уж я знаю, где-ка есь да тво́я су́жона,

Уж и су́жона тебе да о́на ря́жена.

60 И невеста-та твоя да заручебная.

Как у того же короля да у Задоньского

Ише есь-то у его да две-то доченьки,

И премилы его доченьки любимые.

И перьва та Настаси́я-королевисьня —

65 Полениця-та