Первому представителю новой династии Капетингов досталось старое франкское королевство, которое потеряло свои восточные области отошедшие к Германии, а также юго-восточные и северо-западные герцогства – Бургундию и Нормандию, которые обрели независимость. Земли, оставшиеся у короны, отличало разнообразие денежных систем, языков и франкской знати, настроенной весьма независимо. Гуго Капет должен был править осмотрительно: поскольку его избрали, подразумевая, что он не станет действовать как деспот. Он сделал Париж своей резиденцией и местом пребывания правительства, и начал понемногу превращать эту пеструю картину во что-то более вразумительное.

Однако его авторитет был еще очень непрочен, и ему не удалось принести мир в свою страну. Распри между французскими герцогами, недовольство крестьян, доходящие до вооружённых столкновений споры из-за вассалитета, разноязычие и нечестная торговля, – от границы до границы Франция представляла собой море хаоса. Ужасные условия вынуждали богатых людей нанимать дружины для охраны своих владений. Бедные были лишены подобной роскоши, вместо этого им приходилось наниматься на службу к более богатым соседям в обмен на защиту. Это стало основой феодального строя – обмен службы на защиту и пропитание.16

В 989 году христианские священники собрались в бенедиктинском аббатстве в Шарру, в центре франкской земли, и взяли проблему в свои руки. Для выживания Франции кто-то должен был погасить огни междоусобиц, последовавшие за распадом королевской власти. У священников не было армии, денег и политической силы – но в их власти было объявить врата рая закрытыми.

Они использовали это своё право, объявив, что все мирные жители – зависимые крестьяне, свободные земледельцы, клирики, женщины, дети – не должны страдать от бедствий войны. Любой воин, на чьей бы стороне он ни сражался, служил ли он в дружине феодала или в войске короля, будь он франком или чужестранцем, – любой воин, ограбивший церковь, отлучался от неё. Отлучались от церкви и те, кто отбирал скот у бедных. Любой, кто напал на священника, если священник был безоружен, также отлучался. В декларациях Шарру учитывалось наличие воинствующих клириков, чтобы не допустить их произвола.17

Собор в Шарру – первый шаг к созданию понятия «божьего мира» (или «божьего перемирия»), первая организованная попытка христианской церкви официально установить различия между людьми, принимающими и не принимающими участие в войне. Очередной шаг вперёд случился в 994 году, когда папа римский объявил, что аббатство Клюни в восточной земле франков станет приютом для всех беженцев. Аббатство было основано частным лицом в 930 году, и его основатель, Гильом Благочестивый из Аквитании, вписал в его хартию существенную степень независимости. Аббатство Клюни, в отличие от других подобных монастырей, подчинялось непосредственно папе. Ни один мирской владыка, даже основатель и его семья, не имели права вмешиваться в его дела. Теоретически аббатство Клюни не несло ответственности ни перед кем из правителей и не подчинялось местным епископам. Поэтому оно предлагало безопасный приют любому, кто добирался до его стен, невзирая на то, кому и насколько насолил беглец. Само аббатство было защищено от нападения, ограбления и сожжения угрозой отлучения от церкви.18

Движение «божьего мира» было больше, чем попыткой определить этические принципы войны. Это был отчаянный ответ миру, в котором возможность спасения и миссия христианской церкви все теснее привязывались к территориальным притязаниям королей. Превращение аббатства Клюни в приют дало папе римскому – который, как считалось, унаследовал полномочия святого Петра открывать и закрывать врата рая – высшее право обеспечивать безопасность во время войны.

Однако это было несовершенное решение.

Насколько оно было несовершенным, стало ясно в 996 году, когда Оттон III Германский достиг шестнадцатилетия. Итальянские сеньоры согласились признать его королём той северной области, где некогда обитали лангобарды. Теперь она именовалась просто Итальянским королевством и занимала не весь полуостров, а лишь часть его, довесок к германскому королевству

Получив власть над Италией, Оттон сразу назначил своего двадцатичетырёхлетнего двоюродного брата на должность папы римского, сделав его папой Григорием V – первым папой германского происхождения. Новый папа отплатил Оттону, даровав ему титул «священного римского императора», короновав его, как защитника церкви и правителя старых римских земель.

Отношения между папой римским и императором, при всей их символичности, способствовали укреплению позиций обоих. Они как бы вернулись ко дням деда Оттона, когда круговорот власти был только создан. Однако возврат нанес серьёзный удар идеалистической идее «божьего мира». Церковь могла предлагать мир и приют во время войны лишь до тех пор, пока она не принадлежала какому-либо государству. Приют можно было найти лишь в месте, управляемом такими людьми, которые не могли ни получить, ни потерять ничего от общения с королём.

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХРОНОЛОГИЯ К ГЛАВЕ 71

Между 963 и 1044 годами Алп-Тегин создает газневидскую империю, побеждая врагов ислама, тюрки создают государство, сокрушив Газневидов, а цари Чолы устанавливают господство на юге во имя Шивы

Исламские земли дробились снова и снова. Один халиф правил в Кордове, другой – в Северной Африке, третий халиф, из династии Аббасидов, восседал в Багдаде под жёстким контролем клана Буйидов. Саманиды правили на востоке, нео-Саффариды на юге и Хамданиды на побережье Средиземного моря. К югу от Каспийского моря династия Зияридов правила небольшим королевством, которое отказалось от ислама и вернулось к зороастризму павшей персидской империи.

А кроме них, были ещё тюрки. Они происходили от кочевых племён дальнего северо-востока и попадали в исламские государства как рабы и наемные солдаты – а затем медленно, постепенно приобретали на новой родине всё большее и большее влияние. У них не было титулов, но у них была сила.

В 963 году один из них предпринял последний шаг к престолу. Алп-Тегин прежде был стойким приверженцем эмира Саманидов, главнокомандующим саманидского войска, однако годом ранее, когда эмир умер, он потерял расположение нового государя. Поэтому, вместо того, чтобы поддержать ближайшего кровного родственника эмира, его брата Мансура, Алп-Тегин попытался возвести на трон Саманидов собственного сына.1

Этот непрямой захват власти провалился, и Алп-Тегин оставил столицу Саманидов, лишь ненамного опередив посланных за ним Мансуром убийц, и отправился на восток. Он прибыл в город Газни на юго-западе от Хайберского перевала и захватил его. Там он правил, как царь, только царство у него было невелико – размером с один город.[179]