— Нет, — сказала она, — если уж я не в состоянии справиться с собственным родичем, то как же буду говорить с Феликсом и Асторре, когда они вернутся с войны? Скажи мне, в какую комнату ты поместил его, и я пойду туда. Ничего не бойся. Все знают, как ловко я управляюсь с каминными щипцами. — Она улыбнулась и неторопливо пошла в дом. Дверь ее небольшого кабинета оказалась нараспашку. Там, в ее кресле за столом, восседал Жаак де Флёри. И все учетные книги лежали открытые перед ним.

— Здесь я буду работать, — заявил он. — И займу большую спальню. Вон ту. Я уже сказал вашему человеку во дворе, чтобы он нашел, где разместить моих лакеев. Они жаловаться не станут. Уже привыкли. Итак, я вижу, вы неплохо справляетесь, сударыня. Мы проследим, чтобы все так шло и в дальнейшем. Разумеется, вы знаете, почему я здесь?

Прежде вдова всегда видела его великолепно одетым и с большим количеством украшений. Теперь, хотя Жаак де Флёри и держался, как князь Церкви, но на нем было пропыленное, измятое платье, а перья на шляпе запачкались и растрепались. Лицо осунулось, глаза запали, а узкие губы шелушились. На пальцах по-прежнему сверкали перстни, но цепь, усыпанная драгоценными камнями, исчезла И также не было самоцветов ни на шляпе, ни на одежде. Он выглядел, как человек, чудом спасшийся с поля боя.

— Что произошло? — спросила его Марианна де Шаретти.

— Так вы ничего не знаете? — воскликнул торговец. — Ох, уж эти женщины. Совсем иная порода. Когда что-то происходит с ними самими, то воплей и рыданий столько, будто прежде никто во всем мире не становился жертвой предательства, зависти, или подлости. Что произошло? Я потерял свою компанию, дражайшая свояченица Герцог Савойский под смехотворным предлогом изъял у меня — украл! — крупную сумму. И я оказался не в состоянии удовлетворить прочие требования. А мои кредиторы, словно владея даром предчувствия, забрали остальное. Все, что смогли. — Жаак де Флёри одну за другой закрыл все учетные книги и, разложив на две равные стопки, оперся о них ладонями.

— У меня больше нет компании. Нет дома. Остались лишь деньги, которые вы мне задолжали. И возможность отомстить всем тем, кто считал меня конченым человеком. Я желаю даровать кампании Шаретти мою мудрость и опыт, дабы вернуть свой капитал. А затем показать всему этому сброду, что такое успешный негоциант.

С самоуверенной усмешкой он смотрел на нее в упор. Марианна де Шаретти чувствовала, как колотится сердце.

— Прошу прощения, но вы ошибаетесь. Мы ничего вам не должны. Все задолженности были с вашей стороны. И я уже получила деньги в банке Медичи.

Он моргнул.

— А, вероятно, от вашего супруга, юного Клайкине. Он забрал у меня долговые расписки в Женеве. После того как едва не убил, а затем похитил вашего сына. Возможно, он не счел нужным сообщить, что эта сумма составляла лишь половину того, что задолжала мне компания Шаретти?

Марианна сделала шаг вперед. Опираясь о высокую спинку стула, куда обычно усаживались посетители, она медленно обошла его и опустилась на сиденье. Затем скрестила руки на груди.

— Вам лучше объяснить подробнее. Я уже знаю от своего супруга, что они с моим сыном были в Женеве. С тех пор я успела получить бумаги, подписанные самим Феликсом в Милане. Поэтому я не склонна верить вам.

— О, в то, что я разорен, вы можете поверить, — возразил Жаак де Флёри. — Новости достигнут Брюгге через день-другой. Вы также можете поверить, что ваш сын явился ко мне в дом. И ваш муж с оружием в руке оглушил его, лишь бы не позволить вернуться в Брюгге. Мои люди все до единого подтвердят это. Даже те, кто бросили меня и сбежали. Даже друзья этого мошенника, за которого вы вышли замуж.

— А подпись на миланских бумагах?

— Наверняка, его принудили к этому силой. Теперь ваш муж отправил Феликса в Италию. Но пока его усилия избавиться от соперника остаются втуне. Как мне сказали, мальчишка уцелел при Сарно. Впрочем, возможно, он не уцелеет в Абруцци, рядом с месье Николасом. Вы распорядитесь на кухне насчет горячей воды и еды для меня? Я проделал очень долгий путь.

Марианна де Шаретти поднялась на ноги.

— Я знаю одну таверну, которая прекрасно вам подойдет. Там вы получите и пишу, и горячую воду. Мне жаль, что ваша компания разорилась. Но боюсь, вам не удастся убедить меня предложить вам помощь. У вас остался брат в Бургундии. Лучше отправляйтесь к нему.

Но, по-прежнему улыбаясь, он не двинулся с места.

— У Тибо, дражайшая сударыня, тоже нет денег. И к тому же, он должен заботиться о своей безумной дочери. Нет, если уж я и намерен заработать себе на жизнь, то только в Брюгге. Если вы мне не поможете, я обращусь к кому-нибудь еще. Скорее всего, в гильдию красильщиков. Я слышал, они поддержали вас после пожара. Полагаю, дадут ссуду и мне. Хотя могут и засомневаться, когда узнают, как их золото утекло из страны в карманах слуги, которого вы взяли себе в мужья. Пока ваш бедный сынок не увидел доказательства своими глазами, то никак не мог в это поверить. Он вел себя самым отважным образом и сопротивлялся, покуда не пал под ударами. Красильщики Брюгге могут гордиться им. Хотя, разумеется, ваши заказчики будут встревожены. — Жаак де Флёри печально потряс головой. — После такого пожара и растраты, доверие к компании Шаретти едва ли укрепится. Так что лучше сделайте меня своим партнером. Вы разбогатеете, и никакие неприятные слухи не омрачат ваше существование. Марианна, молча, взирала на него.

— По-прежнему не решаетесь мне поверить? Я даю вам один час. Спросите моих людей. Я буду здесь, когда вы вернетесь. Возможно, по пути вы все же решитесь послать кого-нибудь на кухню за едой и горячей водой для меня? И лучше поторопитесь. Как и вся ваша крохотная компания, здешние слуги не внушают мне доверия.

— Я не только расспрошу челядинцев, — отозвалась она, — но также поговорю со своим стряпчим. Когда я вернусь, то приведу с собой лакеев. Так что вы можете провести здесь один час. Я попрошу кого-нибудь, чтобы вам принесли выпить. Если не возражаете, я заберу с собой все бумаги. И, кроме того, хочу вам напомнить: чем бы вы ни угрожали мне сегодня, все эти угрозы обратятся в ничто, как только Феликс и мой супруг войдут в эту дверь.

— Дорогая моя, — возразил он. — Они не вернутся. Один воюет, а другой тратит деньги. Ваш Николас не посмеет и носа показать сюда, так он боится встречи со мной. Может, мои учетные книги и сгорели, но кто же поверит его слову против моего? Решайтесь. У вас не осталось ни сына, ни мужа, и за вами нужен присмотр. Но если уж природа больше не сможет одарить вас наследником, то, по крайней мере, вы еще можете рассчитывать на достойный брак.

Лишь теперь она осознала его замысел во всем безумии, и до боли в пальцах вцепилась в спинку стула.

— А ваша жена, Эзота.

— О, они убили ее. Думаю, ваш Николас к тому времени уже уехал, так что кровь не на его руках. В любом случае, едва ли она пережила бы это путешествие. У бедняжки Эзоты всегда было так много поклажи…

Он по-прежнему улыбался, когда она вышла за дверь. Сойдя вниз, Марианна де Шаретти отыскала Грегорио, и вместе они взялись опрашивать людей, прибывших с Жааком де Флёри из Женевы. Как она и ожидала, все подтвердили его слова. Правда, вдова не ожидала, что они будут говорить об этом с такой мрачной искренностью. Наконец она прошла со стряпчим в гостиную, тщетно силясь унять дрожь.