В данный момент ему не слишком хотелось разбираться. Пройдя по коридору, он безошибочно определил место заключения Летис Лис. Признаться, Шен не ожидал, что Шиан окажется настолько суров, чтобы запереть старейшину из ордена РР в темной, сырой камере. Сначала он думал, что это будет что-то вроде помещения под домашний арест, а узнав о темнице – что это вполне комфортабельная камера, не слишком отличающаяся от номера среднего достатка на постоялом дворе. Но реальность была такова, что красавица томилась в остроге без доступа свежего воздуха и возможности использовать духовные силы. Не хотелось бы ему самому оказаться по ту сторону решетки.

– Старейшина Шен? – не сразу узнала его Летис Лис. – Пожаловали справиться о моем здравии?

– Пожаловал узнать у тебя один недостающий фрагмент этой истории, – произнес Шен, подходя ближе к решетке. – Как ты узнала, что цитра хранится у меня?

– Кто-то подсказал мне, – пожала плечами женщина.

– Кто-то?

– Да. Не знаю, кто это был. Я получила записку, в которой говорилось о цитре. Описана она была довольно точно, так что я была уверена, что написавший видел цитру своими глазами. Я решила, что позже мне поступит еще одна записка, в которой этот человек объяснит, что желает взамен за свою помощь, но ничего так и не пришло.

– Записка у тебя?

– Нет, я сожгла ее.

– Значит, ты получила ее, когда я отбыл из замка по поручению совета старейшин? И сразу же стала действовать, пока была такая возможность?

– Да, именно так. Видимо, пославший ее также знал, что тебя не будет на Проклятом пике.

– И у тебя есть предположения, кто это мог быть?

Летис Лис пожала плечами.

– Никаких предположений. Хотя… Разве что, я уверена, это кто-то из старейшин. Разве у кого-то еще была возможность так все продумать? Может, даже то, что я попалась, входило в его планы. Может, этот человек и наложил на цитру проклятие?

– Дело не в проклятии. Струны цитры были отравлены. Девушки играли на цитре, яд через кожу проникал в их кровь, и они умирали.

– Что же это за яд такой? Этот человек отравил струны?!

– Не думаю, что это было сделано недавно. Больше похоже, что струны отравил еще твой предок, Кэрни Лис.

Летис Лис удивленно смотрела на него, а Шен продолжил:

– С самого начала не было никакого проклятия. Может, и встречи с богиней никогда не было. Просто эксцентричный музыкант создал вокруг себя легенду. Он придумал сюиту, сказал, что несколько нот ошибочны, наложил яд на струны цитры и предупредил, что каждый, кто возжелает получить могущество, умрет. И спустя сто лет после его смерти все по-прежнему ломают голову над загадкой. Идеальный план. Извращенный, простой, но очень эффективный.

Летис Лис сидела, пораженно открыв рот.

– Нет, – наконец проговорила она. – Я не верю. Не верю. Столько лет работы нашей семьи… Он не мог просто так пошутить!

– Что ж, может быть, когда-нибудь мы узнаем всю правду. Но проклятие цитры оказалось всего лишь ядом. Разве это не идеальное подтверждение отсутствия мистичности?

– Но я слушала композиции! Они действительно дарили силы!

– Ты уверена, что это не самообман? Эффект плацебо? Кэрни Лис и в самом деле был гениальным композитором. Его мелодии великолепны, и в этом их сила.

– Ты неправ! – воскликнула женщина. – Ты неправ! Ты неправ!

«Может, я и неправ», – мысленно согласился Шен, наблюдая за ее истерикой.

[+50 к силе главного злодея! – сообщила Система. – Завершена арка «Убийства девушек в ордене РР»! +20 к харизматичности главного злодея! Разблокировано достижение «Неземная дедукция»!]

«Кхм… – смутился Шен. – Это было предположение 50 на 50…»

[Не надо отрицать ваши аналитические способности!]

«Ты меня похвалила, что ли? Реально похвалила?? Мой ум?..»

[Вам послышалось! – тут же пошла на попятную Система. – Ваш интеллект все еще оценивается как «ниже среднего»!]

Шен кинул последний взгляд на стенающую в стороне Летис Лис и понял, что большего он от нее пока не добьется.

Выходя из темницы, он радостно улыбался, все еще довольный похвалой Системы, которая теперь отнекивалась, называя его homo non sapiens. Заклинатели, охраняющие вход, завидев эту улыбку, побледнели и испуганно переглянулись. Шен не обратил на них внимания, у него словно груз с плеч упал: он вроде как сделал все, не терпящее отлагательств, закончил арку и теперь мог со спокойной душой запереться на своем пике и никого не видеть. Винный погреб старины Лева был все еще при нем, и Шен знал, чем он займется в ближайшие пару дней.

Проходя по мосту к своему пику, Шен поймал себя на мысли, что слегка беспокоится о том, что Муан может ждать его возле входа. Однако того нигде не оказалось, и Шен вздохнул с облегчением.

Еще одна мысль пришла ему на ум: а что, если запечатать проход на мост к его пику? Чтобы никакая наглая морда сюда не совалась. Он даже теоретически представлял, как это сделать. Но здесь было одно маленькое «но»: тогда и главный герой не сможет с ним увидеться, что может сказаться на нем самом не лучшим образом. Пришлось пока оставить мысль о добровольном отшельничестве.

Когда он шел по серым коридорам, Система сообщила, что пользователь номер один желает его видеть. На что Шен сообщил, что желает видеть Ера в расщелине не рыпающимся в стороны. В общем, диалог был отложен.

Шен спустился в винный погреб, нашел плетеную корзинку и доверху наполнил ее керамическими кувшинами и бочонками с вином. Погода сегодня стояла по-осеннему теплая и солнечная, и Шен решил порадовать себя созерцанием заката. Устроившись на каменной лавочке неподалеку от входа в черный замок, он походя отметил, что мыло появилось вновь. На сей раз оно было желтенькое, чуть больше предыдущего, но тоже в форме цветка. Шену вовсе не было интересно разбираться с подобными мелочами. Мыло лежало на лавочке, поэтому он просто сел с другого края.

«Ванна – это тоже хорошая идея, – подумал он. – Снимает усталость и успокаивает».

А в его ванной можно было плавать, так что идея ему приглянулась. Но пока – винный закат!

Солнце заползло за горный пик, погружая орден РР в сумерки, а Муан Гай, бродящий в одиночестве между парковыми деревьями, почувствовал легкое головокружение. Он остановился и прислушался к своим ощущениям. К ноющей физической боли примешивалось неприятное чувство в районе груди. Хотелось выцарапать его оттуда когтями, если бы только было возможно. Тоска по чему-то несбыточному охватила прославленного воина. К этому ощущению примешалось другое: оно расслабляло плечи и делало реальность чуть размытой. Можно было легко абстрагироваться от этого чувства, но Муан не хотел.

Из глубины его сердца поднималась безудержная ярость.

«Шен, я тебя просто… ненавижу. Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!»

– Ненавижу! – закричал он в пустоту что было сил.

Ветер украл эти слова и разнес по безлюдному склону.

Ненавидит. Но самое смешное в том, что, что бы он ни делал… этот… раздражающий человек!.. что бы он ни делал, беспокойство о нем куда сильнее ненависти.

«А он… Он даже не в состоянии признать, как его чувства мешают мне жить! Ты не можешь ничего не чувствовать. Ты просто смеешься надо мной, как всегда!»

На черный песок вновь ступили человеческие ноги. Больше десятка пар ног потревожили покой хрупких песчинок, а тьму этого места разогнал по углам свет фонарей в человеческих руках. Предводительница небольшого отряда медленно прошлась по пещере, по-хозяйски окинув ее взглядом. Подойдя к высушенному омуту, она присела на корточки и обернулась к ожидающей группе.

– Мастер Мун, подойди сюда, – позвала она.

От группы отделился средних лет господин с длинными свисающими вниз усами. Он чуть суетливо сложил руки на груди и, настороженно озираясь, быстро приблизился к девушке и присел рядом.

– Проверь здесь, – скомандовала та.

Мужчина вытянул руку над землей и принялся водить над ней ладонями. В одном месте он задержался, положил ладони на черный песок и прикрыл глаза, напряженно к чему-то прислушиваясь.

– Сквозь остаточную ауру темной энергии сложно пробиться… Но я уверен… Более чем уверен, что это та же самая кровь. Демоническая кровь заклинателя.

– Потрясающе! – зло фыркнула девушка. – И такой человек практически был в наших руках! Если бы информация о нем достигла меня раньше, я бы не позволила ему уйти!

– Прошу извинить меня, госпожа Мори, – склонился мужчина.

Девушка снова фыркнула. Она поднялась и отвернулась от того, что прежде было черным омутом. Еще раз осмотревшись, произнесла:

– Сосуд для нашего божества