место с отрывом от третьего в пару десятых балла. Не попала на пьедестал, и тогда это казалось величайшей трагедией.

Тогда папа дождался, когда пройдет церемония награждения, поставил меня на верхнюю ступень и сказал, что хоть медаль я сегодня и не взяла, все же стала первой – только из Даркблумов.

– Никто и никогда в нашем роду не участвовал в таких соревнованиях, малышка. Никогда еще мы не добивались такого успеха. Каждый из Даркблумов боролся за то, чтобы мы с тобой оказались здесь. Даже четвертое место – это огромный успех, потому что еще каких-то двадцать лет назад девочки в нашей семье не могли и мечтать о том, чтобы выйти на профессиональный лед. А мы с тобой смогли. Я заработал для тебя эти тренировки, а ты пахала, чтобы стать лучше, чем двадцать три участницы, понимаешь? Осталось всего три шажочка – и ты на вершине.

Разве я могла подвести род Даркблумов? Могла не стать лучшей?

Так мне казалось. Лишь после смерти отца это восхождение на вершину показалось бессмысленным.

Горы тетрадей, пачки шоколада, стаканчик из-под кофе – я не была образцово опрятной студенткой. Но все эти напоминания о прошлой жизни, в которой существовали пластиковые пакеты и трубочки, меня не интересовали. На самой нижней полке, прислоненные к стене, лежали они.

Коньки.

Купленные за год до смерти папы, изношенные многочисленными тренировками, изрезанные прыжками. Почти развалившиеся – у профессиональных фигуристов редко бывает иначе.

Я улыбнулась. Провела пальцем по нескольким особенно глубоким царапинам, ковырнула ногтем ржавчину на лезвии. Без ухода они быстро ржавеют.

Оставаться здесь дальше было опасно, поэтому я неловко засунула коньки под куртку, захлопнула шкафчик и в последний раз окинула взглядом раздевалку.

Пожалуй, спорт – то немногое, о потере чего я не жалею. Кататься по замерзшей реке мертвых намного более захватывающе, чем пытаться понравиться девяти пижонам, уже давно забывшим, каково это – выходить на лед.

Я шла по знакомым улицам, чувствуя, как от страха колотится сердце. Только бы не встретиться с Дэвалем! Он неизбежно начнет задавать вопросы и любую информацию использует против меня. А ведь я должна ему желание, и вряд ли он забыл.

Лишь несколько раз, у самого дома, мне пришлось прятаться: когда вышла соседка, миссис Роуз Паркер, пожилая сплетница, ненавидевшая меня так же сильно, как магнитные бури. И когда я увидела машину мачехи, выезжающую из гаража. Я жадно всматривалась в знакомый силуэт за рулем, пока машина не скрылась за поворотом. На миг показалось, машина сейчас остановится и Хелен выйдет, заметив меня за деревьями. Но я как будто превратилась в тень.

Едва дождавшись, когда миссис Паркер вернется в дом смотреть свои сериалы, я метнулась к крыльцу, вытащила из-под куртки коньки и осторожно прислонила к входной двери.

Мачеха подумает, что колледж отправил коньки с курьером. Ей и в голову не придет, что их принесла вернувшаяся на пару часов с того свеча падчерица. А я не настолько безумна, чтобы писать записку.

Но я хочу, чтобы они у нее были.

Когда я оперлась о дверь, чтобы подняться, едва не упала.

Открыто? Но Хелен уехала через гараж. Она никогда не забывала запереть дверь!

– Нет, Аида, уходи, – пробормотала я.

Нельзя заходить в дом, в котором я выросла. Нельзя цепляться за прошлую жизнь. Я пришла попрощаться, а не ковырять раскаленным прутом свежую рану.

– Зайди, – раздался голос, который просто не мог звучать в этом мире.

Давно умолкший голос.

– Зайди, принцесса, ты привлекаешь внимание. Нельзя, чтобы тебя увидели.

В Аиде я очутилась быстро. Одно касание, недолгий полет – и я лежу на красноватой земле под затянутым смогом небом. А сейчас я словно спускалась туда медленно, напитываясь липким страхом до леденеющих ладоней и колотящегося сердца.

Доски на полу заскрипели, словно дом поприветствовал свою умершую хозяйку. Взглядом я скользнула по стене с висящими фото, но быстро отвернулась. Запечатленные мгновения счастливой смертной жизни сделали еще хуже. Я до последнего одновременно надеялась на игру воображения и то, что это происходит в реальности, не зная, чего боюсь больше.

Но посреди гостиной, там, где я провела почти всю жизнь, смотря соревнования, обсуждая тренировки, празднуя дни рождения и просто валяясь на старом, но удобном диване, посреди прошлой жизни стоял отец.

Словно и не было последних лет. Словно катастрофа не забрала его так внезапно и несправедливо, а я не отправилась в магический мир, хранить завесу между Мортрумом и Аидом.

Папа улыбнулся так, словно я всего лишь вернулась из долгой поездки. Он раскинул руки, как делал всегда, когда встречал меня в аэропорту, но я не смогла сдвинуться с места.

– Не рада видеть меня, принцесса?

– Ты выбрался. Выбрался оттуда. Как?

– Это длинная история. Хотел бы я однажды тебе ее рассказать, но, боюсь, возможности не представится. Не думаю, что у нас много времени. Скажу лишь, что сделал это ради тебя. Чтобы тебя увидеть. Чтобы ты не смела даже думать вернуться в Аид ради меня.

Я отвела взгляд, не в силах вынести фирменный отцовский взгляд и солгать, что не думала об этом. Вернуться в Аид, найти нужную душу и вывести ее оттуда… Сейчас это звучит невозможно, но я была готова торчать в колледже сутками без сна и еды, лишь бы научиться, стать такой, как Дэваль.

Отец не стал ждать, когда я выйду из ступора, и сам заключил меня в объятия. Знакомое ощущение и запах оказались настолько неожиданными, что я всхлипнула и затихла, пытаясь сохранить в сердце давно потерянное ощущение безопасности и любви.

– Как мне жаль, что ты так рано туда попала, девочка моя. Как же я надеялся, что они дадут тебе хоть немного времени.

– Ты знаешь, что меня забрали специально? – Я подняла голову. – Откуда?

– Вельзевул многое мне рассказал, прежде чем запер в Аиде. Не верь рассказам о том, что лишь темные души попадают в ад, принцесса. Те, кто перешел дорогу иным, попадают туда не реже, даже если были святыми. Я не святой. Иногда я лгал, обижал, поступал жестоко, иногда делал подлости, но я не навредил миру и не погубил ничью душу. Большую часть жизни я потратил на то, чтобы любить тебя и твою маму. Увы, но простить это Вельзевул оказался не в состоянии.

– Вельзевул знал маму? Тебя? Папа, дай мне хоть капельку информации! Я ничего не понимаю! Они убили меня, привели в Мортрум, угрожают Аидом, но в то же время селят рядом с собой и позволяют больше, чем остальным душам. Тебя отправили в Аид, за что?! Почему твоего дела нет в архиве? Я пытаюсь найти хоть какие-то крупицы информации, но ощущение, будто нахожусь в какой-то сюрреалистичной книге, где героиня попадает в безумный мир,