спасения души моего отца. Назови свою. Я заплачу. Любую. Все, что ты хочешь, ну пожалуйста, Дэваль, просто назови цену!

Она сорвалась на крик, выведя его из оцепенения. Медленно подняв руку, он запустил пальцы в мягкие, почти шелковые, длинные волосы, чувствуя, как ее накрывает теми же чувствами, что испытывал и он сам – смесью злости, отчаяния и страха. Только Аида боялась потерять отца, а он – самообладание, потому что это ее «все, что ты хочешь» выбило из-под ног почву.

Так легко согласиться.

Стоит лишь развернуться и уйти, оставить Даркблума здесь, и…

Что?

Что он хочет от нее такого, что не грозит им безумием?

Любая цена, которую ему позволено запросить, меньше, чем та, ради которой он готов предать Мортрум.

Он сунул руку в карман, вытащил несколько красных, поблескивающих даже в тусклом свете камушков. Еще пустых, лишенных душ, но совсем скоро засверкающих в кастодиометрах. Аида попыталась его остановить, обхватить запястье, но ей едва хватило сил, чтобы скользнуть ногтями по его холодной коже.

– Я не первая, да? – Ее губ коснулась усталая усмешка. – Не первая, кто предлагает тебе любую цену. Ты ведь постоянно это слышишь от душ, которые провожаешь. Ты отправляешь их в Аид, а они пытаются вымолить спасение. Нам нечего тебе предложить.

Есть. И в этом главная проблема. Никогда еще он не колебался. Никогда не цепенел, чувствуя в кармане жар камней кастодиометра.

Никогда в ответ на «все, что ты хочешь» не вдыхал легкий аромат духов, которым уже много недель окутывала эссенция, стоило ему взять бокал с ней в руки.

Никогда не стоял так близко, чувствуя, что один миг – и он коснется губами ее. Стоило лишь сжать пальцы на затылке, притянуть к себе – и он знал, что проиграет.

– Пожалуйста, Дэваль.

Пожалуйста.

Разве можно отказать, когда просит твоя будущая королева?

Он потянулся к ней.

– Не стоит этого делать, – раздался голос.

В следующую секунду Дэвалю показалось, он ослышался. Потому что Аида просто не могла произнести то, что произнесла.

– Не смей… не сейчас… – выдохнула она так, словно знала, что собирается сказать ее отец.

– Она твоя сестра. Неужели он ничего вам не рассказал?

– Не рассказал, – глухо отозвалась Аида и отстранилась. – Надеялся, что я сама догадаюсь. И всячески на это намекал.

– А ты, как всегда, – усмехнулся Даркблум, – предпочла не замечать намеков.

– Я не люблю, когда со мной играют. Черт, папа, почему ты не ушел?!

Дэваль моргнул и нахмурился. Она пыталась выиграть время? Отвлечь его, чтобы дать темной душе шанс уйти? Вполне в стиле Аиды Даркблум. Но почему-то в это не верилось.

– Они пошлют его снова. И снова. И снова. До тех пор, пока он не сделает то, чего хочет его отец. Ты еще не поняла? Вельзевулу нужно, чтобы я исчез. И чтобы это сделал его сын.

– Зачем? – спросил Дэваль.

– Чтобы я знал, во что он превратит Аиду. Чтобы отомстить.

– За что?

– За ее мать. За Веронику.

– При чем здесь мама? – Аида отстранилась и плотнее закуталась в куртку – ее трясло.

Даркблум пожал плечами и прислонился к косяку. Он выглядел совершенно спокойно, хотя наверняка прекрасно понимал, какую именно участь сейчас сжимал Дэваль в кармане плаща.

– Когда-то Вельзевул был таким, как ты. Стражем, пусть и самым сильным, объединившим народ умирающего магического мира. И точно так же, как ты, он отправился на Землю, уж не знаю зачем. И встретил здесь Веронику. Мою жену. Твою маму, Аида.

– И что? – Ее голос звенел от напряжения.

Дэваль с удивлением понял, что впервые за много лет на его вопросы кто-то отвечает. Не отмахивается, не ищет отговорки или ложь, а отвечает – честно и без попыток увернуться.

В основном потому, что это похоже на исповедь приговоренного. Но и это больше, чем давал им отец.

– Вероника была яркой. Удивительной. Вельзевул влюбился, и у нее не было шансов. Он забрал ее с собой.

– Она была против? – спросила Аида.

– Не знаю. Я никогда не спрашивал, боясь услышать ответ.

– Почему она вернулась?

– Когда душа попадает в этот мир из Мортрума, она теряет память. Вы никогда не задумывались, что происходит с душой, которая попадает в магический мир, минуя обязательный этап смерти? Она сходит с ума. Медленно и неотвратимо. Энергия в ней уничтожает разум. Вельзевул понял это, хоть и не слишком быстро. И тогда он сделал единственную вещь, которую мог, – вернул Веронику на Землю. К сожалению, уже было поздно.

– Она сошла с ума?

– А еще была беременна Аидой.

Даркблум посмотрел на бледную дочь. Дэваль мог поклясться: единственное, что держит Аиду на ногах, – упрямство. Пусть она и догадывалась, почему Вельзевул так приблизил ее к себе, но подтверждение подозрений и знание, что ее мать мертва из-за стража, который не сумел справиться с желанием обладать смертной девушкой, добило в ней остатки стойкости.

– Вероника не смогла справиться, возвращение добило ее. И она покончила с собой, оставив нас с тобой вдвоем.

Он привлек Аиду к себе, обнял, погладив по волосам. Дэвалю подумалось, что это выглядело искренне. И он невольно задался вопросом: когда Самаэль называл Даркблума опасным и жестоким существом, отказываясь раскрыть подробности, был ли он честен? Может, вся жестокость отца Аиды заключалась в том, что он посмел любить девушку, приглянувшуюся Повелителю? И за это отправился в Аид?

– Я, конечно, оберегал тебя от этой правды, принцесса. Но лишь потому, что хотел вырастить счастливой. Ты моя дочь, и мне плевать, как там по крови. Я думал, мне хватит сил, чтобы уберечь тебя от них, спрятать. Прости, что подвел.

Он посмотрел на Дэваля. Редко кто мог выдержать его прямой взгляд, а Даркблум посмотрел и не дрогнул.

– Однажды ты станешь Повелителем. Так говорили.

– Все изменилось.

– С появлением Аиды – да. Но лучшим ты быть не перестанешь. Ты заменишь отца. Может, не формально, но у девочки, воспитанной смертным, не будет твоей силы и власти. Поэтому защити ее. Сейчас ты ненавидишь ее, но однажды вы останетесь вдвоем наедине с умирающим миром, в котором много сотен лет правил ваш отец, и у вас не будет никого, кроме друг друга. Поэтому защити ее, Дэваль Грейв, не королеву и не наследницу, а сестру. Стань ей братом, и она покажет, что такое любить кого-то всем сердцем.

Аида всхлипнула, до крови закусила губу и тут же стиснула зубы, чтобы короткая вспышка слабости не переросла в рыдания. Несколько минут назад она умоляла его, а сейчас бросила все силы на то, чтобы не сломаться.

– И уведи ты ее, – устало произнес Даркблум. – Ты ведь без труда меня найдешь. Спрятаться от стража невозможно. А ей незачем это видеть. Уведи и возвращайся.

Даркблум сам подтолкнул Аиду в объятия Дэваля, и он с трудом заставил себя взять ее за руку. Не от отвращения, скорее боясь, что