Она без сопротивления пошла за ним, лишь беспрестанно оглядываясь, но Даркблум уже скрылся в доме и – чуткий слух не подвел – сел в кресло в ожидании исполнения приговора. Похоже, и правда не собирался оттягивать неизбежное.

Они вышли на крыльцо. В руках глупая дрожащая девочка зачем-то сжимала коньки.

– Оставь здесь, – хрипло приказал Дэваль.

– Это просто коньки…

– Оставь здесь. Они увидят. И накажут.

– Хорошо.

Неуклюже, как будто движения давались с трудом, Аида опустила старые потрепанные коньки на крыльцо дома, в котором выросла. В котором остался ее отец.

– Идем.

Ему пришлось тащить ее за собой, крепко сжимая запястье. К порталу, туда, в парк с небольшим озером, на поверхности которого зимой маленькая Аида Даркблум впервые встала на коньки. Он помнил эту историю. Это озеро, нарисованное на обороте ее портрета, что сейчас надежно спрятан от любопытных глаз в его шкафу.

У портала, едва заметно мерцающего меж деревьев, Дэваль остановился. Взяв Аиду за плечи, встряхнул и заставил поднять голову.

– Однажды, когда я скажу, ты уйдешь. Раз и навсегда покинешь Мортрум. Вне зависимости от того, кого полюбишь и кого оставишь. Поняла? Одно мое слово в нужный момент – и ты вернешься в этот мир, навсегда забудешь о нашем.

– Что ты…

Не дав ей закончить, Дэваль схватил Аиду за руку и втянул в портал.

– Грейв! Даркблум! – услышал он голос Селин. – Вы последние! Есть результаты?

– Нет. Там никого нет. Похоже, это все. – Он кивнул на ряд кастодиометров, в которых поблескивали свежие камни.

После долгой паузы Селин кивнула.

– Отдохни. Завтра Самаэль ждет всех к себе.

Если Селин и заметила в облике Аиды что-то необычное, то не придала значения. А может, она, как и Дэваль, старалась на нее не смотреть. Только вот Селин ревновала, отчаянно ревновала мужа.

А он просто сходил по ней с ума. И в чем-то даже понимал отца, решившего выбрать наследницей именно Аиду.

Безумному принцу не место у Предела, защищающего от тьмы последний клочок некогда прекрасного мира.

Глава пятая

– Сделай, пожалуйста. Сделай! Заморозь Стикс!

– Нет, – в сотый раз с абсолютным спокойствием в голосе отозвался Самаэль. – Ты пьяна. Тебе нельзя на коньки. Даже в нашем мире можно получить травму.

– Я. Не. Пьяна.

Я попыталась встать и опрокинула бокалы, с удивлением обнаружив, что их скопилось приличное количество.

Даже не помню, какого вкуса была эссенция. И почему меня вообще впустили в бар без сопровождения.

– Идем домой. Тебе надо отдохнуть.

– Я не хочу, – глухо отозвалась я. – Не хочу!

Опустила голову на руки и шмыгнула носом – слез уже не осталось.

Сама не знаю, почему так расклеилась. Самаэль решил, будто на меня такое впечатление произвела необходимость заключать души в камни кастодиометров. А я и себе не могла объяснить, почему внутренности как будто прокрутили в блендере. Папа теперь на Земле, не в Аиде, и я должна радоваться, хоть и понятия не имею, что будет с ним дальше, потеряет он память и продолжит жить как обычный смертный или магия этого мира вскоре дотянется до его души. Но это не вечное заточение в камне и не ад, это куда больше, чем я могла для него желать. И все же…

– Почему мне так плохо?! – хныкнула я, не особо надеясь на ответ.

– Потому что ты выпила… раз, два, три… шесть бокалов эссенции. И тебе не плохо. Плохо тебе будет завтра. Идем домой, Аида!

– Не могу-у-у… не могу больше слушать этот шепот! Из каждого угла… загляни… подойди… открой дверь… поднимись. Не могу! Я сойду с ума… Не могу там остаться… не сегодня! Я здесь переночую… вот здесь…

Я с ногами залезла на неудобный, но мягкий барный диван и попыталась свернуться клубочком. Получилось лишь позорно упасть под стол, откуда меня выловил Самаэль и, не став церемониться, перекинул через плечо.

– Меня сейчас стошни-и-ит… – завыла я.

– Ничего, я все равно собирался стирать плащ. Сейчас выйдем на воздух, станет легче.

Не стало. К счастью, через несколько десятков шагов Самаэль поставил меня на землю и лишь поддерживал под локоть, чтобы я ненароком не свалилась в Стикс.

– Дэваль не должен был брать тебя с собой. Слишком быстро. Ты еще не смирилась.

При звуках его имени я поморщилась и застонала. Блендер заработал с новой силой.

– Не думай, что нам это дается легко. Но кто-то должен делать эту работу, иначе миры сгинут в хаосе. Мы должны сохранить Землю. Не позволить ей погибнуть, как позволили нашему миру.

Мой отец не угрожал миру. Он не собирался уничтожать Землю и не вредил ей, во всяком случае настолько, чтобы заслужить Аид. И уж точно не настолько, чтобы закончить свои дни в приборе, измеряющем души. Он всего лишь любил мою мать. Так сильно любил, что вырастил чужого ребенка как своего. Папа любил меня сильнее, чем некоторые любят родных детей. И получил ли он за это благодарность от Вельзевула?

– Как же я вас всех ненавижу-у-у! – прорычала я.

Потом поняла, что больше не могу идти, и села прямо на землю у ближайшего столба.

– Почему, ну почему-у-у вы не отправили меня к… не знаю… судьям? Проводникам? Вам что, нравится надо мной издеваться?

– Мы обучаем стражей не для того, чтобы над ними издеваться. Мы ищем тех, кому по силам эта работа.

– Что ж, очевидно, что мне – нет.

– Ты справишься. Все справляются.

– К черту всех!

– Не могу не согласиться. Но ты не можешь спать на улице. Идем, Аида, я очень устал и хочу отдохнуть. Если ты боишься шепота дома, я лягу на коврике у твоей кровати и храпом буду отгонять всех привидений, только пойдем, пожалуйста, домой!

Я попыталась выговорить «не хочу идти туда, где твой брат», но получилось лишь помотать головой и невнятно что-то промычать.

– Проклятье, я не могу оставить тебя здесь! У нас, знаешь ли, нет ночлежек или отелей. Единственное место, которое могу предложить, – твоя бывшая комната. Она все еще свободна.

– Сойдет, – буркнула я и, пошатываясь, поднялась.

С видом страдальца, вынужденного тащить пьяную сестричку домой с выпускного, Самаэль взял меня под руку и повел куда-то по улицам Мортрума, в направлении моего бывшего жилища. Даже оно сейчас казалось желанным убежищем.

Груда хлама все еще валялась перед дверью. Похоже, здесь вообще никто не появлялся. Хотя, кажется, я слышала соседей. Или нет?

В комнате все было так, как я оставила. Без сил, не сумев даже раздеться, я рухнула на постель и закрыла глаза.

– У-у-ух! Вертолеты!

Потом подумала, переварила вращающееся пространство вокруг и заключила:

– Ну ладно. Эти нормальные. Наши, наверное.

– О, Аида, ты просто в хлам. Не смей завтра приходить в министерство! От лекций я тебя не освобожу, но мне не нужен страж, который каждые пять минут бегает проблеваться. Понятно? И вернись домой, это единственный раз, когда я