Тор заметил, что земля начала как-то подозрительно трястись, а вместе с нею и стены. Кошки громко замяукали и зашипели, а потом обе юркнули за сундук с мехами и выходить отказались.

Руки Фрейи сжались в кулаки, ожерелье Брисингов сорвалось с шеи и упало на пол – а она даже не заметила. Богиня глядела на Тора с Локи, будто они были самые презренные, самые мерзкие твари, каких только видывал свет.

У Тора прямо камень упал с души, когда она, наконец, заговорила.

– Вы кем меня считаете? – осведомилась она очень тихим голосом. – Вот такой вот дурой? И настолько доступной? Вы двое и правда думаете, что я выйду за огра только ради удовольствия выручить вас из беды? И что я поеду в страну великанов и надену брачный венец и фату и предам себя… предам себя похоти этого огра… что я правда пойду за него? Ну, знаете!

Она замолчала. Стены содрогнулись еще раз, и Тор испугался, что весь дворец сейчас возьмет и рухнет им на голову.

– Пошли вон оба, – сказала Фрейя. – Да что я, по-вашему, за женщина?

– Но… мой молот… – начал было Тор.

– Тор, заткнись, – быстро сказал ему Локи.

Тор заткнулся. Они убрались восвояси.

– Она такая красивая, когда злится, – поделился через некоторое время бог грома. – Немудрено, что тот огр хочет на ней жениться.

– Тор, заткнись.

В пиршественном чертоге собрали большой совет. Все боги и богини пришли на него – кроме Фрейи. Она из дома выходить отказалась.

Целый день они судили, рядили и пререкались. Ясно, что Мьёлльнир надобно вернуть – но как? Каждый бог и каждая богиня выдвинули по предложению, но Локи сбил их всех на лету.

Под конец выяснилось, что лишь один бог до сих пор не высказался – Хеймдалль Зоркий, что охраняет мир. Ничто из случившегося не укроется от его взора, а бывает так, что он видит и то, чему еще только сужено быть.

– Итак? – сказал Локи. – Как насчет тебя, Хеймдалль? Варианты есть?

– Есть, – ответил Хеймдалль. – Но вам они не понравятся.

Тор грохнул по столу кулаком.

– Да плевать, понравятся они нам или нет, – загремел он. – Мы – боги! И нет ничего, что любой из собравшихся здесь не сделал бы ради возвращения Мьёлльнира. Выкладывай свою идею, и если она хороша, нам она понравится!

– Вот лично тебе-то она и не понравится, – заметил Хеймдалль.

– Нам она понравится!

– Ну, хорошо, – сдался Хеймдалль. – Давайте нарядим Тора невестой. Брисингамен на него наденем, брачный венец, платье поднабьем, чтобы выглядел как женщина. Лицо, пожалуй, закроем. Ключи дадим, целую связку, чтобы звенели на поясе, как женщины носят, украшений побольше…

– Мне это не нравится! – оборвал его Тор. – Люди скажут… ну, для начала они скажут, что я наряжаюсь в женские тряпки. Нет, даже обсуждать не буду. Не нравится мне это. Я точно не стану надевать фату. Никому ведь идея не нравится, так? Ужасная идея, просто кошмар. У меня борода, между прочим. И не стану я сбривать бороду!

– Тор, заткнись, – вмешался Локи, сын Лаувейи. – Это просто блестящая идея. И если не хочешь, чтобы великаны вторглись в Асгард, ты как миленький наденешь фату, которая скроет тебе все лицо. И бороду, между прочим, тоже.

– Это и правда блестящая идея, – сказал Один-Всеотец. – Отлично придумано, Хеймдалль. Нам нужен молот, и это лучший способ его добыть. Богини, подготовьте Тора к брачной ночи.

И богини принесли ему кучу нарядов. Фригг и Фулла, Сив, Идунн и все остальные – даже Скади, мачеха Фрейи, – все пришли, чтобы помочь ему подготовиться к свадьбе. Они облачили его в самые превосходные одеяния, какие высокородная богиня надела бы на свое бракосочетание. Фригг пошла навестить Фрейю и вернулась с ожерельем Брисингов, которое торжественно повязали Тору на шею.

А Сив, жена Тора, повесила ему на пояс ключи, чтоб звенели.

Идунн принесла все свои драгоценности и так убрала ими Тора, что он весь сверкал и переливался в свете свечей, и сотню колец принесла она для его пальцев – колец из красного золота и из белого.

Лицо они закрыли фатой, так чтобы только глаза виднелись поверх, и Вар, богиня брачных клятв, увенчала ему голову блистающей короной – невестиным венцом, высоким, обширным и прекрасным.

– Не уверена я насчет глаз, – поделилась она, осмотрев получившееся. – Не слишком-то они женственно выглядят.

– Надеюсь, что нет, – проворчал в ответ Тор.

Вар оценивающе поглядела на него.

– Если спустить вуаль на глаза, она их прикроет. Но ведь ему еще надо что-то видеть!

– Действуй! – сказал Локи и добавил, уже Тору: – Не волнуйся, я буду твоей служанкой и отправлюсь с тобой в страну великанов.

И он тотчас же обратился в пригожую молодую служаночку, изменив и голос, и весь свой облик.

– Ну, вот. Как я тебе?

Тор что-то пробормотал под фатой, – и, наверное, даже хорошо, что его никто не расслышал.

Локи и Тор взошли на Торову колесницу, и козлы, запряженные в нее, по имени Ворчун и Дробила, прянули в небо, горя желанием пуститься в путь. Горы разваливались надвое у них на пути, и земля под ними вспыхивала пламенем.

– Что-то у меня скверное предчувствие насчет всего этого, – молвил сердито Тор.

– Ты, главное, ничего не говори, – сказал Локи в обличье девы. – Знай себе молчи. Говорить буду я. Хоть это сможешь запомнить? Если раскроешь рот, ты все нам испортишь.

Тор в ответ только рыкнул.

Они приземлились во дворе чертога. Великанские угольно-черные быки бесстрастно стояли вокруг. Каждый размером был больше дома; концы рогов у них сверкали золотом, а весь двор нестерпимо вонял навозом.

Изнутри исполинского чертога донесся до них гулкий голос:

– Шевелитесь, дурачье! Настелите чистой соломы на лавки! Да чем вы тут занимаетесь? А ну, убери эту дрянь или хоть соломой прикрой, не оставляй на виду гнить. К нам едет Фрейя, дочерь Ньёрда, самое прекрасное создание во всех девяти мирах! И она не захочет видеть такого!

Через двор тянулась дорожка из свежей соломы, и, сойдя с колесницы, замаскированный Тор со служанкой (которой был Локи) подобрали юбки, чтобы не извозиться в грязи, и двинулись к дому.

Великанская женщина ожидала их на пороге. Она представилась Трюмовой сестрой и первым делом наклонилась и ущипнула Локи за щечку, а Тора ткнула в бок одним ногтем.

– Значит, тут у нас самая красивая женщина на свете? Вот уж бы не сказала. Между прочим, когда она приподняла подол, лодыжки у нее оказались толщиной с небольшое деревцо каждая.

– Это игра света! Она и правда самая прекрасная из богинь, – бойко отозвалась служанка. – Когда спадет вуаль, вы просто остолбенеете от ее красоты, обещаю. Так, а где жених? Где стол, накрытый для пира? Уж так Фрейя до всего этого охоча, я ее едва удерживала всю дорогу.