– Вы, русские, большие мастера на всякие фокусы, –повторил Заурбек без всякой задиристости.

– Говорю тебе, все получится.

А кто сомневается? Получится. У вас в свое время и Чечняполучилась. – Телохранитель Джинна не нарывался, он говорил устало и чутьли не безразлично. – Без вас ничего бы и не вышло. Нет, влезли со своейперестройкой, привезли Дудаева, которого у нас и знать-то забыли… И понеслось…Это не нам нужно, Толя, это вам нужно. Если бы ваша Москва на Чечне не делалабольшие деньги, вы бы нас раздавили в двое суток. Тогда еще. А так – вы на наскапиталы делаете, и на бомбежке, и на восстановлении, и на чем-то там еще…

– Ох ты! – сказал Сергей неприязненно. –Философ ты у нас, оказывается?

– Зачем философ? Я раньше пастухом был. Много думал.Пастухи много думают, у них времени хватает… Мы ж не слепые.

– Так ведь воюешь, философ? – спросил Костя.

– Воюю, – пожал плечами Заурбек.

– И дальше будешь?

– А что делать? Такой расклад судьбы. Все от Аллаха.Если начал, уже не остановишься.

– Ага, – сказал Костя. – Сейчас, как водится,вспомнишь своего мудрого дедушку, который говорит, что нельзя дважды снятьурожай с одной чинары, а в одну и ту же воду дважды не войдешь…

– Не бывает никакого урожая с чинары, – сказалЗаурбек. – И чинары у нас не растут. А дедушка уже ничего не говорит, егодудаевцы зарезали, когда он застрелил ихнего Гойбетирова.

– Вот это номер! – искренне удивилсяСергей. – Что же ты и дальше воюешь, философ?

Я же не у дудаевцев воюю, – сказал Заурбекдосадливо. – Ты не поймешь, где тебе понять. Я у Джинна воюю. А дудаевцевя сам, случалось, резал. И за дедушку, и вообще.

«Действительно, хрен вас поймет, – подумалКостя. – Слава богу, что нам и нет нужды вас понимать, мы не для этогосуществуем, совсем не для этого…»

На душе было пакостно: все, о чем говорил этот долбаныйваххабит, они не раз обсуждали между собой, но вот Заурбек не должен был приних упоминать такого, потому что это неправильно. В чем неправильность, он немог бы определить точно, злился еще и из-за этого. Стыдно перед Заурбеком, вотчто, – за то, что насчет Москвы и тамошних жирных котов чечен тысячу разправ, а он не может быть прав, поскольку – злой чечен…

Чтобы прогнать эти стыд и неловкость, он вспомнил, что этотчертов философ, внук зарезанного дедушки, вчера выдал им аванс за оружиефальшивыми долларами. Все полсотни купюр, как в темпе установили здешниеспециалисты, оказались фальшаками, правда, мастерски исполненными, вероятнеевсего, даже не в Иране, а в Западной Европе – или, учитывая происхождениеДжинна, где-нибудь под Карачи…

– Мы сразу уедем, как только погрузимся? –поинтересовался Заурбек, на сей раз гораздо эмоциональнее.

– А что? – покосился на него Сергей, перехватилвзгляд. – А-а, на лирику тянет?

Ну и тянет, – согласился Заурбек, поглядывая на девиц вкоротком, открытом и облегающем, шлявшихся там и сям четко рассчитаннымимаршрутами. – В горах этого нету.

– Увы, – злорадно сказал Сергей. – Уезжаемсразу, как только погрузимся.

– Ага, – кивнул Костя. – И никакой тебелирики. Белла, чао, Белла, чао, Белла, чао, чао, чао… – Он насвистел мотив идаже припомнил обрывки куплета: – Я проснулся сегодня рано в нашем лагере влесу…

К его удивлению, Заурбек грустно подхватил:

– Прощай, родная, вернусь не скоро, Белла, чао, Белла,чао, Белла, чао, чао, чао, я на рассвете уйду с отрядом горебалдейскихпартизан…

– Гарибальдийских, балда, – хмыкнул Костя. –Ты-то где песенку ухитрился слышать? Сколько лет прошло…

– Как это – где ухитрился? Мы ж все когда-то жили вСоветском Союзе, не забыл?

«А ведь забыл, – горько усмехнулся про себяКостя. – И забыл, что такое Советский Союз, и забыл, что вы тоже в немвообще-то, проживать изволили…»

– Помнишь, было такое кино? – немного оживилсяЗаурбек. – Я маленьким смотрел. «По следу тигра». Там постоянно – Белла,чао, Белла, чао, Белла, чао, чао, чао… Видел?

– Ну.

– Помнишь, как там наш – из трехствольной зенитки – ап!ап! ап! Прямо по колонне.

– Наш? – хмыкнул Костя.

Заурбек самую чуточку смутился:

– Ну, тогда был как бы наш… Тогда все были – или наши,или не наши.

– А сейчас, по-твоему, по-другому? – без выраженияспросил Сергей.

– Сейчас вообще все другое, – подумав, заключилЗаурбек. – И ничего уже не поймешь…

«Навязался на мою голову, козел горный», – зло подумалКостя.

Скверно, что он сейчас начинал видеть в этом хреновомваххабите живого человека. Чуть ли не личность. Это никоим образом не повлиялобы на его отточенные рефлексы, если бы в следующую секунду Заурбека пришлосьбы… хм, нейтрализовать, разъяснить, снять с доски. Слишком много мы повидали,чтобы растечься соплями от умиления от того только, что этот козел видел те жефильмы и помнит те же песни. Здесь другое. Нельзя видеть человека в том, кого,очень может быть, понадобится профессионально убивать. Нельзя. Если не видеть,все проще… Вероятный противник должен оставаться абстрактной фигурой, лишьвнешне имеющей полное сходство с живым человеком, абсолютно для тебянеизвестным…

Он попробовал определить, есть ли поблизости наблюдатели с тойстороны, – Джинн вполне мог послать кого-нибудь для пущей надежностипроконтролировать Заурбека, да и Скляр недоверчив. Особенно если учесть, чтоСкляр не далее как завтра должен именно в этом самом городе встретиться сосвоим агентом из штаба округа, ссучившимся подполковником, отчего-тополагавшим, что его переговоры по мобильнику с той самой чистенькой заграницейникто не сможет засечь и перехватить…

Нет, бесполезно. Слишком много вокруг самого разного народа,праздношатающегося и деловитого, бродячего и сидящего, пьющего пиво,приценяющегося к копченой рыбке и голоногим девкам, сбивавшегося в загадочныекучки, где то ли обсуждали негоцию с продажей пакета ханки, то ли попростууговаривались дерябнуть водочки подальше от жен. Знакомых лиц, во всякомслучае, в толпе пока что не маячило. Оставалось дождаться вечера, когдарезультаты потайных видеосъемок, все пленки по отработанной методике будутзагнаны в компьютер, который и поищет старательно знакомые ему по прошлымзаписям рожи, а потом для пущей надежности они сами просмотрят глазами, ибочеловеческий фактор, знаете ли…

– Вон, пошли, – перебил его деловые размышленияЗаурбек. – Приятные девочки.

– Эк тебя зациклило, – фыркнул Сергей. – Анаградят они тебя крестом Большой Бледной Спирохеты?

– Чем?

– Заразой, философ…

У меня презики есть. – Он потянулся, сообщилмечтательно: – Вот на абхазской войне был смешной случай. Сцапал наш взводгрузиночку, симпатичная такая стерва. Из окна по нашим из «калаша» поливала, аеще искусствовед, с высшим образованием, у нее диплом нашли… В общем, Ваху иДмитро она положила насмерть. Дмитро был лихой парень, хоть и хохол. Ну, вопросне стоял, харить ее или нет, ясно, надо было пользовать. Хотелось толькопридумать что-нибудь затейливое, за наших парней. Тут Габерт – его потом убилив Гудермесе – и говорит…