— Очень приятно. — Дронго назвал имя и фамилию, под которымион жил на курорте. После чего комиссар велел пригласить следующего свидетеля.Им оказалась Света.

Женщина вошла в комнату и, боязливо оглядевшись, села настул. На ней было темное строгое платье, но ее пышные формы, очевидно,волновали помощника комиссара, который опять сильно покраснел, хотя, в отличиеот Инны, вошедшая была одета скромно.

— Вы Светлана Морозова, — посмотрел ее документы комиссар, —и вы прибыли на курорт вместе с группой людей, среди которых был и убитыйВиктор Кошелев. Все правильно?

Дронго четко перевел. Теперь, в присутствии сотрудникароссийского консульства, владевшего турецким языком, нельзя былоимпровизировать, это сразу бы стало явным.

— Да, — подтвердила женщина, — мы приехали вместе два дняназад.

— Вы работаете в фирме, которую возглавлял убитый?

— Нет, я подруга его компаньона. А разве кто-нибудь сказал,что я работала в его фирме? — забеспокоилась она, словно комиссар спросил о чем-тонеприличном.

— Успокойтесь, — сказал Дронго, — он просто задает вопросы.Отвечайте на них четко и полно и не задавайте своих.

Женщина кивнула, несколько успокаиваясь.

— Многие свидетели показали, что в вашей группе все времявспыхивали скандалы. Что вы на это скажете?

— Разное бывало. Иногда случались и ссоры, — ответила Света,— а почему вы спрашиваете?

— Вчера вечером, за ужином, состоялся неприятный разговормежду убитым и вашим другом, Рауфом. Что вы можете сказать по этому поводу?

— Они просто поспорили, — пожала плечами женщина, — с кемтакого не бывает. Просто поспорили из-за своих дел. И Рауф сразу ушел, чтобы нескандалить дальше.

— Они и раньше спорили таким образом?

— Иногда. Но в конце концов всегда находили общий язык, —добавила Света.

— Куда вы пошли после ужина?

Комиссар спрашивал, помощник записывал, а Дрон-годобросовестно переводил. Российский дипломат в допрос пока не вмешивался,тактично решив не мешать комиссару.

— Мы пошли купаться, — ответила женщина.

— Вы можете назвать, кто именно был с вами?

— Конечно. Кроме меня, там были Юрий Коше-лев, наш Олег идевочки — Юля и Кира. Мы были впятером.

— И вы все время купались в бассейне, никуда не отлучаясь? —уточнил комиссар.

— Да, — неуверенно кивнула Света, — все время были там.

— Может, вы куда-то отходили от бассейна, пока другиекупались? — спросил комиссар.

— Нет, — уже более твердо сказала Света, — я никуда неотлучалась.

— Юрий Кошелев показал вчера, что, пока другие купались, выпрошли к бару, где выпили две чашки кофе. После чего он ушел, оставив вас одну,— прочел комиссар показания брата убитого.

— Да, верно, — вспомнила женщина, — мы были в баре. Но пилине кофе, а мартини. Все равно я сказала правду. Мы не отходили от бассейна, барнаходится рядом с ним.

Дронго вспомнил об информации бармена, но промолчал, решив,что не стоит сейчас уличать ее во лжи. Это могло спутать все его планы ипомешать нормальному ходу допроса.

— И вы все время сидели в баре? — снова уточнил комиссар. —Бармен сможет это подтвердить?

— Наверное, сможет, — пожала плечами женщина, — я ведь тамбыла. Мы даже прошли туда в купальных костюмах и потом, когда немного обсохли,оделись. Он должен был меня запомнить. У него такие большие пышные усы.

— Когда вы услышали крик горничной, вы все еще были в баре?— спросил комиссар.

— По-моему, да, но точно не помню.

— Какие отношения были у вашего друга Рауфа с убитым?

— Деловые, нормальные. Они ведь были компаньонами. А то, чтоспорили, это ничего не значит. Сейчас все спорят и ругаются. По-другому бизнессделать нельзя, — рассудительно закончила женщина.

— А как к убитому относились лично вы? — вдруг спросилкомиссар, и Дронго перевел, с интересом ожидая ответа.

Она вдруг изменилась в лице, побледнела и сказала с вызовом:

— Я его не очень любила. Но это мое личное дело.

— Сейчас не личное, — возразил комиссар, выслушав перевод. —Пусть она объяснит нам, почему она его не любила, — попросил он Дронго.

— Он был жестокий и наглый, — пояснила Светлана, — поэтому яего и не любила.

— У него были ссоры с его девушкой? — спросил комиссар, иДронго вместо последнего слова назвал имя Инны, заметив на себе удивленныйвзгляд российского дипломата.

— По-моему, еще нет. Вообще-то они были уже на грани. Иннавсе время интересовалась, почему мы так плохо относимся к Виктору. Я думаю,через некоторое время она бы ушла от него. Она слишком гордая женщина. Но поканикаких скандалов не было.

Пока Дронго переводил, она немного подумала и вдругвыпалила:

— Если они думают, что Виктора убил Рауф или Инна, тоошибаются. Они никогда бы на такое не пошли. Глупо так думать.

— А кто бы пошел? — Дронго не стал переводить ее фразу изадал свой вопрос. Она растерялась.

— Не знаю… я просто не знаю. Как и любая блондинка, онабыстро краснела. Теперь легкий румянец залил ее щеки.

— А Юрий мог убить своего брата? — спросил Дронго, недожидаясь вопроса комиссара.

— Юрий?.. — явно испугалась женщина. Самойлов вскочил сместа.

— Кто здесь допрашивает? — по-турецки закричал он, чтобыпонял и комиссар. — Что происходит? Какое право имеет этот человек задаватьвопросы лично от себя?

— Он мне помогает, — пробурчал комиссар, — и по нашейдоговоренности может задавать любые вопросы. Если вас что-то не устраивает, выможете жаловаться, господин дипломат. Все вопросы он задает от моего имени.

Под его взглядом Самойлов сел, а Дронго после ободряющегокивка комиссара задал следующий вопрос:

— Какие были отношения между братьями?

— Не очень хорошие.

— Вы не ответили на мой первый вопрос. Как вы считаете, могЮрий убить своего брата?.

— Я не знаю, — смутилась женщина, — не знаю.

— А другие члены вашей группы? Например, Кира?

— Нет, — сразу сказала Света, — ни за что. Ее тошнит привиде крови. Она бы — никогда.

— А вы? — вдруг спросил Дронго, и наступила тишина. Комиссарпонял, что тот задал какой-то каверзный вопрос, на который женщина не знаетответа. А Самойлов переводил взгляд с нее на мужчин и не понимал, почему онамолчит.