пропустил – было неясно, да и не интересно, своих дел достаточно.

– Банда идиотов, – бросил Василий, посмотрев в их сторону, – все на понтах, а думать им религия, наверно, запрещает.

– И ПДД запомнить, – я аккуратно объехала затор по крайней левой полосе, – мы дальше прямо?

– Да, по Коломяжскому.

Блошиный рынок доживал до основных снегов и морозов: остались только самые стойкие продавцы. Впрочем, те, кто был нам нужен – работали. Анна Арсентьевна соорудила себе из палок и пленки шалашик от ветра и бодро зазывала покупателей. Вспомнила нас, поздоровалась. Мы в ответ вежливо расспросили про ее дела и сообщили, что имеем товар на продажу. Та обрадовалась, предложила показать. Костюм она оценила аж в полторы тысячи рублей: был он пошит еще в годы революции и потому достаточно высоко ценился знатоками. Мы договорились, что после реализации она нам позвонит. Так же повезло и Нине – те же полторы тысячи за пальто чуть помоложе моего костюма ее вполне устроили. Василий отдал все занавески по триста рублей за штуку.

– Теперь журналы пристроим, и отлично.

Дим Димыч в теплом тулупе и неизменной алой бейсболке мне обрадовался, расспросил про наши дела и забрал журналы. Правда, цена оказалась копеечная – по десятке за штуку. Но если учесть, что было их много – опять-таки вышла приятная сумма.

– Забегайте, как-нибудь, – напоследок он протянул мне новенькую визитку, – как тут все закроется, я в Крупу перееду, уже договорился.

– Непременно, – я сунула кусочек картона в карман.

Разобравшись с проблемами, мы пошли по оставшимся от летнего изобилия двум рядам – посмотреть, что есть хорошего. Точнее, нас потянула Нина:

– Вдруг еще что классное найдем?

– Что можно найти тут? – Вася был настроен скептически.

– Например, я купила самовар дореволюционный, на шишках, за смешные деньги, – я тоже приглядывалась к товару, – и прекрасный немецкий сервиз, и чугунную сковородку на ножках.

– Помнишь, что нам рассказывали про подачу? О важности посуды?

– И, кроме того, антиквариат сейчас – прекрасная инвестиция. Деньги дешевеют, а старина со временем только дорожает.

– Да? – Василий с сомнением посмотрел на нас, но спорить не стал.

Я обнаружила дивное блюдо, итальянской фабрики Джинорри. Ну, так следовало думать из-за клейма: красная шестиконечная звезда.

– Это сколько? – старательно сохраняя невозмутимый вид.

– Четыреста! – тетка прищурилась с подозрением.

– За немецкое-то?! Сто, не больше.

– Ну хорошо, триста.

Видать, торговля совсем стала… я помотала головой:

– Дорого. Бабушка меня прибьет за такую трату. Сто пятьдесят.

– Докинь до двухста, и по рукам?

Я сделала вид, что размышляю, помялась, потопталась. После паузы, когда тетку уже заколбасило, резко отмахнулась рукой:

– Ой… да… ладно, двести! По рукам?

– По рукам, – она торопливо шлепнула мне по подставленной ладошке и схватилась за упаковку.

Я отсчитала деньги, приняла пакет.

– Ходу!! – подхватила друзей.

– Учись! – Нина, когда мы отошли подальше, захихикала, – ну Криста, ну ты даешь!! А говорила, что торговаться не умеешь!

– Торговаться у итальянцев в крови, – я поддернула пакет, переступая через скользкий помост, – но одной сюда ездить стремно.

– А причем тут итальянцы? – поинтересовался Вася.

– Мои предки при Екатерине Великой приехали в Россию из Италии. Так что, свои корни я знаю.

– Круто!! – парень уважительно покрутил головой, – а мы из рязанских крестьян будем. Ну что, домой? Товар сбыли, что-то купили.

– Пожалуй. Ты ничего себе не хочешь?

– Не, я лучше родителям деньги привезу, а не новый пылесборник. Папа будет рад, что от вещей избавился, мама порадуется прибыли, а я – приключению.

– Тут летом классно, – Нина помогла мне с блюдом, пока мы перелезали через наледь, – осторожно, скользко!

– Ну да, обязательно как-нибудь съездим еще и летом.

В машине, уже выезжая на дорогу, заметила:

– Бабушка будет рада такой вещице с исторической родины.

– Ты же сказала, что блюдо немецкое? – удивился Василий.

– Нет, судя по клейму – ранняя «Дионорре-Дочья». Век семнадцатый, восемнадцатый, не позже. Потом они добавили на клеймо звезде уголков.

– Ух, ты!! – он покрутил головой, – ну ты даешь!

– У нас от предков ваза осталась, с таким клеймом. Потому и знаю. А теперь еще и блюдо будет.

– Чудо, что оно так хорошо сохранилось, – добавила Нина, – фарфор такой хрупкий!

– Чудо, – мы согласились.

Обратный путь прошел в незначительных разговорах. Я подбросила друзей до метро и вернулась в родной дворик. Припарковалась, забрала пакет с блюдом.

Дома было, как всегда: соседи занимались хозяйством. У Люськи, кажется, гостила Лиля – из ее комнаты опять была слышна «тяжелая» музыка.

Бабушка порадовалась обновке:

– За двести рублей купить такую редкость!.. Ну, вот это порадовала, так порадовала!

– Хорошо, что я увидела клеймо, а продавщица, наоборот, про него ничего не знала. Немецкий фарфор стоит дешевле итальянского, тем более, такого старого.

Глава 7. Новый год.

Магическое сообщество относилось к Новому Году с прохладцей, отмечая только день зимнего солнцестояния или языческие праздники. Так что 22 декабря мы с бабушкой съездили в Пушкин и провели все положенные ритуалы – благодарения магии, просьбы о защите и обычные восславления всех богов, что чтят стреги. Хорошо, что это был выходной – выехали рано и успели до наплыва посетителей в парк. А потом вернулись домой и занялись обычными делами.

Сессию мы с друзьями закрыли досрочно и наслаждались дополнительными свободными деньками. Пару раз встретились для совместной прогулки – Василий показал нам горки и развлечения в Юсуповском саду – скрытом от обычных глаз уголке зелени среди каменных лабиринтов центра. Покатались со склонов пруда, подурачились на расчищенном катке – коньков у нас не было, кататься мы не умеем, но все равно было весело.

Юденич сдержал слово и устроил меня на время каникул к своему племяннику. Хозяин – Егор Вадимович отвечал за снабжение, денежные вопросы, набор персонала и остальное. Еще был шеф-повар Иван Александрович, в запарные часы охотно откликающийся на Саныча, второй повар Артем, мойщица