— Ты стал таким грубым, даже жестоким. Все это против слабой женщины.

— Я отвезу тебя на вокзал, даже куплю тебе билет.

— Я встану на перроне и буду кричать. Пусть люди знают, какая полиция их бережет.

— Как хочешь.

Максим привез Оксану к себе домой, провел в комнату, посадил на старенький диван, который жалобно скрипнул даже под ее птичьим весом.

— Да уж! — осматриваясь, сказала она.

— Можно подумать, в твоей деревне жилось лучше.

— Когда это было! — Она ничуть не смутилась.

— Не нравится?

— Жить можно.

— А то могу на вокзал. — Максим усмехнулся.

Хорошо, что Оксане здесь не нравится. Пусть она побыстрее уберется в Москву.

— А на вокзал надо бы съездить. За моим саквояжем. — Оксана посмотрела на него так, что ей невозможно было отказать.

— Съезжу.

— Но сначала мне нужно принять душ. Он у тебя на улице?

— На улице было в твоей родной деревне.

Ванную и туалет в тетушкином доме трудно было назвать произведением сантехнического искусства, но и полной убогостью они тоже не являлись. Оксана даже повеселела.

Максим нагрел воды, приготовил все для душа.

— Может, сначала в ресторан? — спросила она.

— Я привезу что-нибудь поесть.

— И выпить.

— Я поехал.

— Как поехал? А спинку потереть?

— Я позвоню Игорьку.

— Макс!

Но он даже не обернулся.

Юрьев съездил на вокзал, забрал саквояж, на обратном пути заскочил в супермаркет, загрузил продуктами два больших пакета, взял и вина, не самого дорогого. Не заслужила Оксана того, чтобы ради нее сорить деньгами.

Еще он заехал в дом к Рите. Во дворе тихо, спокойно, и в доме все без изменений. Надо только пыль тряпочкой протереть, и можно жить. Максим собирался перебраться сюда. Не ночевать же с Оксаной под одной крышей. В его положении просто необходимо держаться подальше от соблазнов.

Оксана вышла к нему в одной рубашке. В его собственной, наброшенной на голое тело. Он хорошо помнил то время, когда она любила ходить в таком виде. Тогда Максим был единственным ее мужчиной не только в постели, но и в голове. В те времена она и в мыслях не позволила бы себе изменить мужу с тем же Игорем Частным.

— А у тебя здесь уютно, — потягиваясь, сказала Оксана.

— Но голодно, — сказал он, опуская на пол пакеты с продуктами.

— Зато настоящим мужиком пахнет. А ужин я сама приготовлю.

Максим качнул головой. Сначала женщина захватывает газовую плиту, затем ее зубная щетка переселяется в чужой стаканчик. Дальше — больше и глубже. Через голову — в самое сердце.

— Займись своими вещами.

Он сходил к машине, принес саквояж, но Оксана не уступила ему место у плиты. Она приготовила пасту с сыром, отварила сосиски, состряпала нехитрый салат. Все это в его рубашке на голое тело. За стол села в том же виде.

— Это же у нас домашний ужин? — загадочно улыбаясь, спросила Оксана.

— Что-то вроде того, — подавленно пробубнил он.

Максим вдруг подумал, что может не устоять перед Оксаной. Слишком уж она хороша.

— А помнишь, как мы ужинали при свечах и без ничего?

— Даже страшно подумать.

— Что страшно подумать? У меня совсем нет жира на животе. Я такая же, как раньше.

— Я не об этом. Телефон может зазвонить. Вдруг что-то случится, и мне придется уехать.

«Вся надежда на этот аппарат, — подумал Максим. — Даже если он не зазвонит, все равно надо будет сорваться с места и убраться отсюда, от греха подальше».

— А что может случиться?

— Да все, что угодно. Кража, убийство…

— Изнасилование. — Оксана вдруг вплотную подступила к нему, окутала его ароматом дорогих духов, усиленным запахом возбужденного женского тела.

Максим слегка захмелел от ожидания. Сейчас Оксана могла положить руки ему на плечи, сесть на колени.

— И такое бывает, — сказал он.

— А если вдруг ты меня изнасилуешь?

Ее руки легли ему на плечи.

— У нас здесь самообслуживание?

— Да, без женщины только так.

— Я в том смысле, что должен сам себя кастрировать.

— Интересно было бы на это посмотреть.

Но на колени к нему Оксана не опустилась. Она отступила, села за стол, забросила ногу на ногу. Максим перевел дух, взял бутылку, откупорил ее, налил вина.

— За встречу, — сказал он.

— А почему так невесело?

— За встречу!

— Уже лучше.

Они чокнулись, Максим выпил до дна, а Оксана лишь пригубила и оставила бокал в руке.

— А почему ты не сказал, что не собираешься меня насиловать?

— Это и так ясно.

— А по-другому никак. Я уже не твоя жена. — Она приложила бокал к губам, сделала маленький глоток, игриво глянула на него.

— Можешь позвонить Игорьку, он тебя заберет.

— Мы с тобой очень быстро развелись. Может, у тебя правда кто-то здесь был?.. Это ты к ней уехал?

— Я же сказал, ее зовут Рита.

— Она в тюрьме?

Максим молча плеснул себе в бокал.

— Ты ее любишь?

— Очень.

— Она же убийца!

— Она же убила каких-то подонков, а не нашу любовь.

— А я?

— За нашу любовь пить не буду, — сказал Максим и поднес ко рту бокал.

— Ты жестокий.

— Я тебя не держу.

— Я могу встать сейчас и уехать? — спросила Оксана, стараясь спрятать обиду за саркастической усмешкой.

— Можешь даже не вставать, уехать прямо на стуле. Ускакать.

— Ты еще и хам.

— Если ты уезжаешь, то вперед и с песней. Если хочешь остаться, не нагнетай обстановку.

— Я нагнетаю обстановку?

— Да, ты нагнетаешь обстановку.

— Ты изменял мне здесь?

— Нет, с Ритой у нас здесь ничего не было. У нее свой дом.

— Она красивая?

— Очень. Но дело не в красоте.

— Неужели в душе? Ну да, ты любишь все черное. Костюмы, машины…

— У меня нет желания выяснять отношения.

— У меня тоже. Просто обидно. Не мог нормальную бабу себе найти.