Пролистав книжку, Лола удовлетворенно улыбнулась и пошарилапо кровати в поисках телефонной трубки, не нашла и сообразила, что паршивец ПуИ наверняка снова закатил трубку под кровать. Пришлось сгрести все вещи с полаи запихнуть их в ящики, не разбирая.

Телефонная трубка нашлась под покрывалом. Только было Лоласобралась позвонить, как за дверью раздалось душераздирающее мяуканье — этокот, брошенный на кухне, почувствовал себя одиноко и пытался пролезть вспальню.

— Только попробуй точить когти об антикварнуюмебель! — на всякий случай пригрозила Лола. — И цветы не смейтрогать!

«Подумаешь! — ответил кот выразительнымвзглядом. — Не больно-то и хотелось…»

Лола прекрасно знала такие взгляды, однако все же пустилакота к себе, в противном случае он будет торчать в прихожей и рвать обои возлеее двери. Или разорется возле комнаты Маркиза, пока не разбудит того раньшевремени.

Лола уселась на кровать рядом с котом и набрала первый номерв записной книжке. Через сорок пять минут, слегка посадив голос от непрерывнойболтовни, она удовлетворенно откинулась на подушки. Нужный человек был найден.

Когда-то давно, когда Лола после окончания учебы втеатральном институте поступила в свой первый в жизни настоящий театр, онапознакомилась со старой костюмершей, которую все звали тетей Глашей. Тетя Глашатогда уже была сильно немолода, но бодра духом. Худенькая, страшно энергичная,она успевала везде, в том крошечном театрике подрабатывала два раза в неделю —подгоняла костюмы, что-то перешивала, что-то мастерила, что-то перекраивала, агладили вещи к спектаклю актрисы сами.

Тетя Глаша поработала за свою долгую жизнь едва ли не вовсех театрах нашего города и, самое главное, помнила всех и вся, от знаменитыхтрагиков до скромных травести и от главных режиссеров до рабочих сцены иосветителей. Лола сильно надеялась, что и ее тетя Глаша вспомнит, может, несразу, но непременно вспомнит. И уж если она не расскажет ничего про театр Музкомедии,то больше Лоле и обратиться не к кому.

Перед глазами встала ехидная Ленькина физиономия, но Лолаотогнала непрошеное видение. Она собралась минут за пятнадцать, поставив личныйрекорд, схватила сумочку и только тут сообразила, что давно уже не видит Пу И.

— Детка, ты где? — спросила Лола, аккуратноподкрашивая губы перед зеркалом.

Ответом ей было молчание. Лола пошарила на кровати, нонаткнулась только на кота, который недовольно зашипел, когда она ненарокомдернула его за хвост. Тогда Лола вскочила и побежала на кухню, где, как ейказалось, она оставила песика. Но там встретил ее только попугай, которыйзадумчиво расхаживал по клетке.

Лола побежала в гостиную — иногда Пу И любил в полной тишинеповаляться на диване. Гостиная была пуста — никто не сбрасывал диванныеподушки, никто не прятался за Лолиной гордостью — раскидистым фикусом.

— Пуишечка, детка! — В Лолином голосе слышалисьнотки беспокойства. — Где ты прячешься? Немедленно выходи! Маме некогда стобой играть, мама должна уйти!

По дороге она заскочила в ванную, мимоходом оглядела туалет— песика нигде не было. Она заглянула в комнату к Лене. Он сидел на кровати ипялился на нее опухшими со сна глазами. Лола сорвала с этого сони плед ипотрясла над кроватью.

— Ты чего это? — хриплым голосом осведомилсяМаркиз, протирая заспанные глаза, но его подруга только помотала головой,потихоньку впадая в панику.

В ее спальне на подоконнике сидел кот Аскольд и неторопливозакусывал цветами фиалки. Фиалка была новая, только что купленная, не простая,а узамбарская, цветы на них покрывают куст пышной темно-розовой шапкой. То естьпокрывали. Раньше, до того, как в спальню проникло это хвостатое чудовище.

— Вот я тебя, паразита! — крикнула Лола, нопоскольку она была обеспокоена пропажей Пу И, то замешкалась, и кот успелспрыгнуть с подоконника и улепетнуть под кровать.

Лола перерыла всю кровать, разбрасывая подушки и непрерывновзывая:

— Пуишечка, детка, иди к мамочке! Сейчас не времяиграть!

В конце концов на пороге появился Маркиз, весьма недовольныйи хмурый после тяжелого дневного сна.

— Леня! — плачущим голосом заявила Лола. —Леня, Пу И пропал!

— Да куда он денется… — Маркиз, пошатываясь изевая, добрел до кровати и плюхнулся на ворох одежды, в нервах вываленной Лолойиз шкафа.

Лола могла бы заорать. И даже затопать ногами. Или пустить вголову своего черствого и равнодушного компаньона что-нибудь тяжелое, кпримеру, тот же горшок с узамбарской фиалкой — все равно после знакомства скотом он больше ни на что не годен. Но вместо этого Лола только взглянула наЛеню с немым укором и слезами в глазах. И до него дошло, что его подруга вовсене притворяется, что она страшно обеспокоена и на грани нервного срыва.

— Когда ты его в последний раз видела? — деловитоосведомился Маркиз.

Выяснилось, что последний раз Лола видела песика примерночас назад вот в этой самой комнате. И дверь была плотно закрыта, так что выйтион не мог. То есть это Лоле так кажется, она почти уверена. Но на всякий случайобежала всю квартиру и проверила — Пу И нигде нет… он бесследно исчез…

— Не реви, — строго сказал Маркиз, — тушьпотечет. — И тем же голосом позвал: — Пу И! Немедленно вылезай из своегоукрытия! Нашел, понимаешь, время…

Никто не отозвался, да еще Лола посмотрела с легкимзлорадством: что, мол, съел? Думал, ты такой умный…

Леня тяжело вздохнул и с кряхтением полез под кровать. Ноничего не увидел в темноте, только расчихался от пыли. Потом, не глядя, онпротянул руку, и Лола вложила туда швабру, за которой успела смотаться накухню.

Странное дело, разрабатывая и выполняя свои остроумныемошеннические комбинации, Леня Маркиз был чрезвычайно ловок, умен, подвижен исамостоятелен, но как только Лола пыталась приспособить его к домашним делам,даже самым простым, ее компаньон тут же становился похожим на обычных мужчин.Если он брался за какое-нибудь дело, то Лола всегда должна была быть наготовечто-то подать, принести, подложить, подпихнуть, придержать, подпереть,перевязать и смазать йодом. При этом молчать как рыба об лед, поскольку все еесоветы в данном случае трактуются как неквалифицированные и нечего человеку подруку говорить глупости.

Леня повозил шваброй под кроватью без особого успеха, потомлег на пол, вытянул руку и увеличил амплитуду. Швабра ткнулась во что-томягкое, послышался злобный мяв, и в Ленину руку впились пять здоровенныхкогтей.

— Аскольд! — Леня не мог не узнать своего котадаже на ощупь. — Ты что — рехнулся?

— Может, он его съел? — горестно спросила Лола.

— Ну ты уж совсем. — Леня вылез из-под кровати ивыразительно покрутил пальцем у виска.

Кот не появлялся, опасаясь, надо думать, что влетит зафиалки.