Внимательно приглядевшись к постиранному человеку, Ленязаметил слипшиеся, падающие на лоб светлые волосы и серьгу в одном ухе. Именнотакую серьгу, какую описывала Саломея Леонардовна, — простое золотоеколечко.

То есть человек в барабане был, безусловно, тот самый Алик,о котором Маркиз хотел разузнать в химчистке.

Разузнал, ничего не скажешь!

— Да что же это такое! — проговорил Ленявполголоса, ни к кому не обращаясь (благо никого, кроме него, в помещениихимчистки не было). — Что же это такое! Куда я ни приду — вездеобязательно обнаруживается труп! Что у нас — эпидемия какая-то? Пандемия?Птичий грипп? Чума, холера?

Ему, разумеется, никто не ответил. Леня и не ожидал никакогоответа, он произнес свою фразу вслух только для того, чтобы немногоуспокоиться, взять себя в руки…

Ситуация действительно была пренеприятная.

Мало ему, что какие-то подлые люди угрожают повесить на негоубийство на заправке, — теперь еще этот труп в химчистке… охранникторгового центра видел его и наверняка опознает, несмотря на то что был вполудреме…

Но еще одна мысль не давала ему покоя.

Если кто-то неизвестный так безжалостно расправился с Аликом— значит, Алик здесь не случайная фигура, как Маркиз и подозревал, значит, оннесомненно причастен к пропаже дневников Саломеи Леонардовны. А скорее всегоименно он их и украл. Но тогда… тогда почему его убили именно сейчас, когдаМаркиз приехал, чтобы навести о нем справки? Не раньше и не позже?

Выходит, что убийца знал о Лениных намерениях?

Но откуда, как он мог о них узнать, если сам Леня всего лишьчас назад узнал о существовании Алика и еще позже выяснил адрес этой химчистки?

Мысль эта была очень неприятная. Лене показалось, что кто-тоследит за каждым его шагом, он даже на всякий случай обернулся…

Но за спиной у него, к счастью, никого не было…

Как бы то ни было, нужно скорее удирать отсюда, пока егокто-нибудь не застукал около трупа.

Леня бросил последний взгляд на круглое окошко стиральноймашины.

Несчастный Алик прижимался к стеклу, как будто просил опомощи. Руки, как уже было сказано, нелепо подогнуты, но одна из них тоже былаприжата к самому стеклу, и Леня увидел на запястье покойника татуировку — синийскорпион в красной зубчатой короне…

— Знакомая татуировочка! — прошептал Леня,медленно пятясь к дверям. Повернуться спиной к мертвецу он почему-то не мог.

Знакомая татуировочка… точно такая же, как та, что была наруке у человека с заправки…

Леня выскользнул из помещения химчистки и крадучись вернулсяв холл торгового центра. Там было по-прежнему пусто. Охранник мирно дремал,время от времени уютно всхрапывая.

Маркиз на цыпочках прокрался мимо него. Автоматические дверибесшумно открылись, и он выбрался на улицу.

Здесь он перевел дыхание, оглянулся… и увидел над входом вторговый центр черный тубус телекамеры.

Значит, он в любом случае заснят на пленку, и его могутнайти, когда будут расследовать убийство Алика…

Почувствовав себя крайне неуютно, Леня прибавил шагу. Идернула же его нелегкая поехать разбираться с этим Аликом! Да и вообще, дело сдневниками, казавшееся вначале пустяковым, постепенно превращалось внеподъемную громаду, придавившую Леню, как снежная лавина маленькуюжелезнодорожную станцию в горах…

— Эй, мужик! — окликнул его кто-то. — Купизеркало!

— Что? Какое зеркало? — Маркиз недоуменно поднялглаза и увидел потертого типчика с бегающими глазками, который заступил емудорогу. Красный бугристый нос «продавца» и его маленькие глазки всклеротических прожилках явно указывали на предпоследнюю стадию алкоголизма.

— Хорошее зеркало, от «тойоты»! — зачастил тот ивытащил из-под полы боковое автомобильное зеркало. — Купи, мужик! Дешевоотдам! Мне на лекарство не хватает, так бы в жизни не продал… жена болеет,лекарство ей нужно…

— Знаю я твое лекарство… — Леня хотел оттолкнутьалкаша, но, взглянув на зеркало, с удивлением увидел, что оно того редкогоголубовато-стального оттенка, которым отличалась его собственная машина, тоже,кстати, «тойота». Сегодня он приехал на собственной машине, поскольку не ожидалникаких неприятностей.

— Мужик, ты где это зеркало взял? — рявкнул Маркизи схватил алкаша за воротник.

— Где взял, где взял? — забормотал тот. — Сосвоей машины снял! Говорю, дочке лекарство нужно…

— Ах со своей? — Маркиз прибавил шагу, волоча засобой алкаша. — У тебя, значит, голубая «тойота» последней модели? Я тебе,козел винторогий, сейчас такое лекарство пропишу, разом вылечишься… и ты, ижена твоя, и дочка! Которой, кстати, у тебя никогда не было!

— Отпусти! — верещал тот, безвольно перебираяногами. — Отпусти, падла, хуже будет!

Маркиз только ускорил шаг и через минуту уже подходил ксвоей машине. Как он и подозревал, одного зеркала уже не было, а над вторымвозился толстый мужик с короткой рыжей щетиной на голове.

Не поднимая головы, мужик прохрипел:

— Ну что, Васильич, загнал зеркало? Щас я второеотвинчу… крепко, зараза, приделано…

— Я тебе сейчас самому все, что надо, отвинчу! —выкрикнул Маркиз и свободной рукой ухватил рыжего ворюгу за шкирку. — Вам,козлы, жить надоело? Так мы эту недоработку быстро исправим! Пойдем навстречупожеланиям читателей!

Как уже неоднократно отмечалось, Маркиз не любил и не уважалфизическое насилие во всех его формах и разновидностях. Но сейчас, послеужасной сцены в химчистке, у него было самое скверное настроение и он готов былбуквально на куски разорвать двоих уличных умельцев.

Проще говоря, они подвернулись ему под горячую руку.

— Ты что, падла японская, делаешь? — взвылрыжий. — Ты на меня, трудящего человека, руку поднимаешь? Нам с Васильичемна водку не хватает, а ты по нашим родным улицам на иномарке раскатываешь? Дамы тебя сейчас в этот… в бараний рог!

— Ты, «трудящийся человек», где всю жизнь трудился?Гардеробщиком в бане или грузчиком в винном магазине?

— Грузчиком… — необдуманно ляпнул толстый.

— Оно и видно! В магазине такую ряху наел! Я вас сейчасобоих в канализацию спущу и крышкой закрою! — Леня сшиб страдальцев лбами,при этом раздался сухой деревянный стук, как от ударившихся друг о другабильярдных шаров. Алкаши немузыкально взвыли на два голоса, а Леня, не на шуткуразозлившись, действительно тащил их к канализационному люку, накрытому тяжелойчугунной крышкой…

— Прости, братан! — первым опомнился Васильич. —Мы же не знали, что это серьезного человека тачка! Мы думали — так, лохкакой-нибудь припарковался, а лоха надо учить…