Макс умолк, переводя дух.

– Потом он помог мне подняться, заставил опять рассовать по карманам все то, что я растерял, и проводил в дальний конец среднего ряда. Я стоял и чувствовал себя донельзя глупо, а он предложил мне потратить пару минут и попробовать сыграть в эту игру. Потом, как ни в чем не бывало, ушел на свое место возле кассы, уселся и взялся за газету.

– И что ты сделал дальше? – спросила Эмма. Глаза у нее горели любопытством.

– Моим первым побуждением было метнуться к двери и бежать со всех ног. Пожалуй, я понимал, что в том, что сказал мне старик, есть доля истины, но чем больше я об этом думал, тем большим дураком себя чувствовал и от этого еще сильнее злился. Но я так и не понял, отпер он дверь или нет, а снова валяться на полу было бы совсем уж обидно. В общем, я постоял пару минут, посмотрел, как он сидит и читает, и пошел между рядами. Сначала попросту разжигал свой гнев. Целую историю придумал: мол, старик этот понятия не имеет, как сурово обошлась со мной жизнь. Он несправедлив, и вся система несправедлива. Но через какое-то время мне надоело бродить, и мне показалось, что я понял, о чем он толковал.

Макс помолчал, погрузившись в воспоминания.

– У нас в приюте были старые шахматы, которые кто-то пожертвовал сиротам. Складная доска была вся облупленная, в наборе не хватало фигур, но мы использовали вместо них другие предметы и обходились тем, что было. На внутренней стороне доски были краткие инструкции к игре, и мы, чтобы не маяться от скуки, научились играть. Играли, конечно же, плохо. Но даже при плохой игре все равно очень быстро начинаешь понимать, что имеет значение не только тот ход, который собираешься сделать прямо сейчас. Он, конечно, тоже важен, однако важны и следующие, к которым приведет этот ход. Те пять событий, которые могут произойти из-за него.

– В приюте нас учили по самой простой школьной программе, – продолжил Макс, – и большинство предметов давались мне не то чтобы хорошо. Наверное, потому, что я не особо старался, да и большого смысла в учебе не находил. Но благодаря шахматам я научился понимать, как на мое действие может отреагировать противник. И вообще просчитывать свои ходы так, чтобы остаться в живых.

Макс ненадолго ушел в себя. Наверное, вспоминал нелегкую жизнь в приюте.

– В том месте, где я жил, это был полезный навык. На самом деле, очень может быть, что без него я бы и вовсе не выкарабкался. Он помог мне смотреть на вещи иначе. К примеру, не сворачивать в коридор, потому что в нем ошивается гроза всего приюта. А если на него нарвешься, то из-за той двери выскочат два его приятеля и они набросятся на тебя…

Макс поочередно посмотрел на Майка и Эмму.

– Пожалуй, можно сказать, что я научился избегать нежелательных для меня исходов. А это было похоже на игру «Промотай вперед». О которой толковал тот старик.

– И чем закончилась история в магазине? – спросила Эмма.

– Под конец мне надоело слоняться по рядам. Я разложил все украденное по местам и пошел к входной двери, собираясь уйти. За все это время старик не сказал мне ни слова. Но когда я подошел к двери, он бросил мне вслед: «Ты в нее так и не сыграл».

Майк широко улыбнулся.

– Да, ты прав, – кивнул Макс в ответ на невысказанные слова. – Если смотреть со стороны, это выглядит таким очевидным! Но тогда мне так не казалось.

– Что ты сделал дальше? – спросила Эмма.

– Сначала снова взбесился. Но мне не хотелось, чтобы старик заставил меня снова набить карманы и начать все сначала. Так что я просто стоял и ждал, пока он откроет мне дверь. Тогда он сказал: «Может, тебе попробовать сыграть в игру „Промотай назад“? Раз уж не знаешь, как промотать вперед». Я и на это не ответил, и тогда он вышел из-за прилавка и смерил меня взглядом. «Тебе ведь еда нужна, верно? – спросил он меня. – Большинство людей зарабатывают на еду, создавая нечто, за что с ними расплачиваются деньгами. За эти деньги они покупают еду. В этот момент у них появляется еда. Давай, промотай эту историю в обратном порядке. Чтобы у тебя была еда, тебе нужно ее купить. Чтобы купить еду, тебе нужны деньги, а это означает, что тебе нужно заработать их. Понимаешь?»

– Я сказал ему, что понимаю, – вспоминал Макс. – И я действительно понял! В тот момент это стало таким очевидным.

– Многие вещи кажутся очевидными, когда ты их уже знаешь, – заметил Майк.

Макс кивнул.

– Ага, а до тех пор ты их попросту не знаешь. Но мне стало понятно то, о чем он говорил мне, и я обвел взглядом магазин – как ту старую шахматную доску, – пытаясь сообразить, каким мог бы быть правильный шаг, который приведет меня к возможности получить еду… В общем, в тот вечер и два следующих я мел в магазине полы и выставлял товары на полки. Взамен получал еду и ночлег в подсобке. Однако еще важнее то, что я впервые понял, какое отношение игра «Промотай вперед» или «Промотай назад» может иметь к моей жизни.

Закончив рассказ, Макс кивнул в сторону кафе:

– Девчонка-то умненькая. Это видно. Наверное, я пытаюсь помочь ей потому, что чувствую себя в долгу перед тем стариком. Потому что дело не только в том, чтобы просто ее накормить. Она может по-настоящему изменить свою жизнь.

Глава 21

Майк и Эмма вернулись в кухню. Майк предложил Максу перекусить, и тот согласился. Теперь отец с дочерью в четыре руки готовили для него сэндвичи с индейкой на гриле, пока он мыл руки.

– Макс сегодня рассказал изумительную историю, – сказала Эмма, выкладывая на стол ингредиенты для сэндвичей.

Майк ограничился кивком вместо ответа.

– От некоторых его рассказов так грустно становится, – вздохнула девушка.

– Да, жизнь у него была нелегкая, – подтвердил Майк.

– Как-то это несправедливо, – сказала она.

– Согласен.

Эмма какое-то время молчала, занимаясь делом.

– Омс-эн-ви? – с вопросительной интонацией произнесла она.

Майк пожал плечами.

– Иногда трудно понять, как складывается общая картина. Но, может быть, все, что Максу пришлось испытать, как раз и привело его к сегодняшнему вечеру, чтобы он рассказал свою историю. И, может быть, когда-нибудь он поделится ей с Ханной или это сделает кто-то из нас. А это позволит ей однажды применить принцип «Промотай