Жизнь стала спокойной, хотя и на тюках.

Это была стандартная деревня с одноэтажными домиками. Только более богатая, чем обычно. Здесь было два постоялых двора, а еще большая площадь с торговыми рядами под крышей.

— Мне кажется, что это больше на город похоже, — заметила я.

— Нет. Город в два этажа. И домов больше. Тут же просто торговый узел, — ответил Гиль. — Но здесь можно хорошо поживиться.

— В каком плане?

— В плане невест.

— А ты только этим занимаешься?

— Не только. Толмачом работаю. Сама же видела, как перевожу. Не все наши знают местный язык.

— Но основная задача торговля женщинами?

— Я ими не торгую. Подбираю тех, кто не нужен. Здесь они не нужны, а нам пригодятся, — ответил Гиль.

Логично. Не нужны. Только все равно это неправильно. Не должно быть так. Хотя, и странная особенность народов, когда рождаются только мальчики — это неправильно. Странно. Интересно было бы понять почему так. Вспомнились школьные годы. Наверное, у них были слишком сильные гены, которые подавляли другие. Возможно? В теории да. Но я не биолог и совсем не занималась генной инженерии, поэтому не мне решать эту загадку. Может когда земной союз решит, что планету выгодно колонизировать, изучать или налаживать торговые связи, то сюда приедут биологи и займутся этим вопросом. Только когда это будет? Сколько пройдет веков? Земной союз занимался таким количеством планет, которые могли намного больше принести, чем эта, что ожидать скорого появления кораблей было утопией. А значит и до дома я доберусь нескоро. Или совсем не доберусь.

Это было печально. Беря билет на космический корабль, который должен был доставить меня на другую планету, я знала, что вернусь потом домой. Пусть пройдет пять, может десять лет, но я хотела вернуться домой. Доказать родителям, что чего-то могу. В мечтах я открывала свое ателье, которое потом превращалось в фабрику, что снабжала колонистов одеждой. Но это были мечты.

Постоялый двор, на котором мы остановились, был в два раза больше, чем у Грукта. Большая зала с двумя десятками длинных столов, за которыми могло сидеть до десяти человек. Сейчас они были заполнены людьми, которые приехали на зимнюю ярмарку. Гиль меня сразу посадил куда-то в угол, как всегда делал, оставив под присмотром одного из торговцев, а сам пошел договариваться о постое и еде.

Шумно, дымно. Девушки с длинными косами разносили еду и напитки. Печки периодами дымили в зал, но на это никто не обращал внимания, хотя с непривычки слезились глаза. Гномы еще и трубки засмолили. Курили почти все и табак был разным по запаху. Один был сладким, другим горьким, третий кислым. От него свербило в носу и хотелось чихать. Курильщики же явно наслаждались вкусом этого дыма.

Какая-то компания, что сидела за соседнем столом перебрала. Полезла обниматься с подавальщицей, за что получил от нее по голове подносом. Вот сколько я смотрела за поведением мужчин в столовых, где мы останавливались, то мужчины часто вели себя развязано. Они любили флиртовать, старались познакомиться, а кто-то надеялся на жаркую ночку после этого знакомства. Гномы же никогда так себя не вели. Они словно не замечали женщин в этом плане. Учтивость и холодная вежливость, без намека на улыбки или какие-то вольности.

Гиль подошел к нам весь светящейся довольством. Улыбка до ушей. Он что-то сказал товарищами. Они его поддержали. Я лишь вопросительно посмотрела на Гиля.

— Здесь баня есть. Сегодня будем мыться, — ответил он мне.

* * *

Баня. Я вначале не могла понять о чем речь. Мытье у Грукта заключалось в походе на реку или купание в тазу. Тут же мылись в отдельной избе, которую сильно натапливали. На печке кипятили воду. В здоровой бочке была холодная вода, которой разбавлялся кипяток. А еще предоставлялись мочалки из жесткой травы и куски цветочного мыла. Баню топили в деревне несколько раз в неделю, а еще по запросу путешественников.

Из-за этой бани и вышла первая ссора с Гилем, который невозмутимо заявил, что я с ними мыться пойду. С тремя мужиками мыться! Да он в своем уме? Об этом я возмущенно ему и сказала. Никогда не поверила бы, что мужчины и женщины моются вместе.

— Для этого надо отдельный зал топить. А смысл, когда ты с нами? — удивленно спросил он.

— Тогда после всех пойду, — ответила я.

— Зачем? Это мне тебя ждать надо. Да и лишние время оплачивать. Тем более кто тебе спинку потрет?

— Сама справлюсь.

— Ага, я заметил. Ты вся грязью заросла до такой степени, что скоро на тебе трава начнет расти, — хмыкнул Гиль. Мы стояли около бани и спорили.

— Гиль, ты считаешь, что нормально мыться всем вместе? — спросила я.

— А чего такого? Если ты смущаешься, так там все равно темно, — ответил он.

— Не пойду. Лучше грязной побуду, — скрестив на груди руки, сказала я. Гиль что-то сказал на своем языке. Мне показалось, что это было ругательство. В тот же момент он схватил меня под руку. Кто-то тоже продела с другой стороны. Один миг и я уже оказалась в предбанники.

На вопросы других торговцев, Гиль что-то быстро ответил, чем вызвал общий смех. Я попыталась сопротивляться, но куртка, ботинки быстро были сняты. Испугаться не получилось. Все происходило так быстро, что я уловила лишь мельтешение рук, которые довольно быстро избавляли меня от одежды. А когда кофта застряла у меня на голове, то я и это не смогла разглядеть. Толчок в спину. Тело обдало жаром парилки. Темно. Пока глаза привыкали к темноте, сзади еще кто-то зашел. Схватил меня за руку.

— Я тебе говорил, что здесь темно, — услышала я голос Гиля.

— Все равно — это неправильно, — возразила я.

— Чем неправильно? — спросил он. Мы сели на лавку, которая была горячей.

— Здесь жарко. Как в печке.

— Так и должно быть. Ты раньше в бане была?

— Нет.

— Не все народы любят париться. А это хорошо хворь выгоняет. Сил придает. Да и тело чистым должно быть. Будет чистое тело — такой же чистой будет душа. Но пока мы в пути, то