— А что, если у Фрица есть вкусные зернышки для этого клювика. — Блондин двумя пальцами вынимает из-за резинки своих трусов маленький зип-пакетик с какими-то таблетками, но тут же грубо отодвигается от меня рукой Антона.

— Убери эту дрянь, — рычит он своему другу. — Узнаю, что суешь ей это дерьмо, килограмм в глотку утрамбую.

— Окей, Гром, не кипятись, — хохочет тот, кого называют Фриц, пряча колеса. — Развлекайтесь!

Оттолкнув его в сторону, Антон хватает меня за руку и тащит к уличному бару. Топчущиеся здесь девицы в бикини перешептываются, рассматривая меня с головы до ног и не упуская возможности потрясти бюстом перед Громовым.

— Привет, Антош, — особенно выделяется одна поклонница солярия, буквально прилипнув к нему.

Протянув мне холодную банку сладкой газировки, он заостряет все свое бесценное внимание на этой стелющейся перед ним швабре. Подушечкой большого пальца касается уголка своего рта, отчего подстилка лыбится еще шире, а я закатываю глаза. У Антоши слюнки потекли, радость-то какая!

С щелчком вскрываю зашипевшую банку, что слегка портит настроение этой сладкой парочке.

— Не звонишь, не пишешь, — быстро берет инициативу на себя эта пережаренная во всех смыслах курочка. Направляет силиконовые шары точно в его сторону и игриво трется ими о его торс.

Я делаю всего глоток, которым тут же захлебываюсь из-за ударившего в нос газа.

На лице Громова играют желваки. Бесит, бедолагу, что порчу ему такой интимный момент распять эту звезду прямо тут, на барной стойке.

Прокашлявшись, утираю рот тыльной стороной ладони, буркнув:

— Пардоньте.

— Найди укромный уголок, — говорит он расцветшей от соблазнительного предложения подружке и переключается на меня. — У тебя с рождением рефлекс глотания не прорезался? — фыркает зло.

— Я смотрю, моя глотка никак тебе покоя не дает, — огрызаюсь, с силой поставив банку на стойку и расплескав газировку. — Отстойное пойло для модной вечеринки. Впрочем, зачем вам, мажорам, утруждаться с хорошими напитками. Вам шлюшки за бесплатно клювики подставляют.

Он вдруг меняется в лице. Обнажает клыки в хищном оскале.

— Тебя задело, да, что я ее сейчас пялить буду?

— Чего? — кривлю я рот в брезгливой усмешке. — Пяль ты кого хочешь. Мне нет дела до твоих трусов.

Громов давит меня своим наступлением. Резко подхватывает за талию и как куклу усаживает на барную стойку. Прошелестев около моего уха откуда-то взявшейся фольгой, мажет по мне голодным взглядом и утробно шепчет:

— Только скажи, и Антоша исполнит любое твое грязное желание, Рина.

Да я лучше с жабой поцелуюсь, чем с этим подонком!

Выхватываю презерватив из его руки и засовываю ему в карман джинсов.

— Не трать на меня время. Я фригидная. Поспеши к своей течной кобылке. Она наверняка уже подмылась и приготовила рогатку.

Заломив уголок рта, он жжет меня опасным блеском в своих глазах и на тщательно натренированных рефлексах тормозит бредущего мимо Фрица.

— Пригляди за ней с часок. Особенно не спускай с нее глаз в туалете.

У меня от возмущения округляются глаза, у Фрица от удивления — рот. Но пользоваться здешними унитазами я не планирую, так что сразу беру себя в руки.

— Всего часок? — язвлю, спрыгивая со стойки. — Ну удачи! — Беру Фрица под локоть и тяну в дрыгающуюся толпу. — Потанцуем?

Умом понимаю, что веду себя слишком развязно. Буквально по-хамски. Провоцирую Антона не столько вспороть меня, сколько затащить в постель. Но ничего не могу с собой поделать. То ли музыка и атмосфера действует, то ли побочка от пережитых страхов, то ли необоснованная ревность. Каждой своей репликой, взглядом, движением вынуждаю Антона забить на ту потаскуху, но безуспешно. Он не идет следом, не останавливает меня. Когда я оборачиваюсь, Громова возле бара уже нет.

Лицо Фрица ползет во все стороны от ликующей улыбки. Но в глазах та же пустота, тот же наркотический угар. А ведь он может стать моим шансом. Если не сбежать, то хотя бы позвонить.

Я разворачиваюсь к нему попой, ловлю ритм и вызывающе трусь об это костлявое пьяное тело. Расслабиться не получается, какой бы дурманящей ни была музыка. В плотном кольце смазанных силуэтов я глазами ищу Громова. В оглушающем шуме жду его голос. Носом втягиваю смесь запахов, чтобы обнаружить в них хоть намек на его приближение. А руками только и успеваю, что отгребать от себя наглые лапы Фрица.

— Детка, ты огонь! — прокрикивает он мне на ухо.

Поморщившись, отпихиваю его. Напрячься для чего-то более оригинального его мозгу не под силу. Впрочем, сил у парня хватает лишь на падение с размахиванием руками.

Ахнув, закрываю рот ладонями, глядя, как Фриц плюхается в бассейн и теряется в пушистых облаках пены.

— Кто-нибудь, вытащите его! — верещит какая-то мулатка. — Он же обдолбанный! Захлебнется!

Пока купающиеся в бассейне парни вытягивают из воды бултыхающегося Фрица, я тихонько растворяюсь в толпе.

Бежать к воротам не вариант, хотя они так и манят, оставаясь распахнутыми. Меня заметят. Фриц доложит Громову, и тогда мне точно конец. Я должна быть в доме, хоть на каком-то виду, чтобы не вызывать подозрений. Получается, телефонный звонок — моя единственная возможность связаться с мамой, полицией или кем-то адекватным. Остается только найти телефон. И желательно не мобильный. Слишком палевно.

Стараясь вести себя как можно спокойнее и не выдавать сумасшедше бьющееся сердце, я вхожу в дом, по которому туда-сюда снуют парочки и одиночки, а в темных уголках и вовсе занимаются извращениями, в том числе групповыми. Не знаю, где тут развлекается Громов. Собственно, лучше и не знать.

— Боже, — шепчу, стыдливо отводя глаза и даже прикрывая их ладонью.

Бегло осматриваюсь на первом этаже, но ничего кроме трубки домофона не нахожу. Недолго думая, позволяю себе подняться на второй этаж. Тут пусто. Ни души. И темно. Коридор освещает только уличная иллюминация, пульсирующая в ночи.

Выглядываю в открытое окно и вижу валяющегося на шезлонге Фрица. Хорошо, что в окружении цыпочек в бикини он забыл про меня. А если Громов не погорячился с часом, то время у меня еще есть.

Я осторожно крадусь по коридору, отворяю двери и заглядываю в чужие спальни. От стационарного телефона нет даже тени. Может, я вообще зря хватаюсь за эту жалкую надежду? Мне не суждено спастись? Или следовало бежать?

За очередной дверью обнаруживаю ванную. Не зажигая света, подхожу к раковине, на автомате