– Вейл, – сказал Галли. – Прекрасный человек. Вот, говорим о свиньях. Он большой знаток. Мистер Вейл – лорд Воспер.

Лорд, как и дочь миллионера, был чем-то огорчен и хмуро кивнул:

– Да, мы знакомы. По школе. Привет, Джер.

– Привет, Оспа. И ты здесь?

– Ага. И ты?

– Ага.

– Так я и подумал, – заключил лорд Воспер, переходя к печальным мыслям.

Молчали все до тех пор, пока не появился Себастьян Бидж.

– Прошу прощения, милорд, – сказал он. – Вас просит к телефону мистер Уопшот.

Лорд Воспер очнулся:

– Уопшот?

– Да, милорд. По его словам, он представляет агентство «Уопшот, Уопшот, Уопшот и Уопшот».

Галли таких возможностей не упускал.

– Это напоминает мне, – сказал он, – историю про одного американца. Звонит он в контору «Шапиро, Шапиро, Шапиро и Шапиро». «Алло! Попросите, пожалуйста, Шапиро». – «Мистер Шапиро в суде». – «Тогда Шапиро». – «Он беседует с клиентом». – «Тогда Шапиро». – «Простите, уехал играть в гольф». – «Ну, тогда хотя бы Шапиро!» – «У телефона». Кто это Уопшот?

– По налогам, – ответил лорд Воспер. – Такой человек, следит за моими налогами, – пояснил он. – Пойду узнаю, чего он хочет.

Он ушел в сопровождении Биджа. Галли смотрел им вслед. Ему показалось, что и Бидж плохо выглядит, и он забеспокоился. Есть времена, когда сообщник должен выглядеть хорошо. Обернувшись к Пенни, он увидел, что она как-то странно смотрит на Джерри.

– Простите! – встрепенулся он. – Не бойтесь, сейчас уйду. Понимаю, как не понять! Всей душой вы стремитесь в его объятия, но скромность не велит. Сейчас, сейчас, ухожу.

Есть короткий, горький, резкий смешок, похожий на всхлипывание. Леди Констанс иногда прибегала к нему, услышав похвалы своему брату Галахаду. Именно такой звук издала теперь Пенни, впервые породив у Джерри мысль, что нынешний день – не самый лучший в году, а мир – не лучший из возможных миров.{24}

– Пожалуйста, не беспокойтесь, – проговорила она. – У меня нет ни малейшего желания обнимать мистера Вейла. Вот я думаю, рассказать вам одну историю?

– Историю? Конечно, конечно. Но что это за «мистеры»?

– Помните, я вам говорила, что собираюсь с ним в ресторан?

– Да, но…

– Мы решили встретиться в восемь в «Савое», – продолжала Пенни тем металлическим голосом, которым Глория Солт выражала недавно свое мнение о лорде Воспере. – В шесть часов, когда я вернулась к леди Доре, меня ждала записка. Звонил некий мистер Вейл, что не может прийти, у него важные дела. Я, конечно, расстроилась…

Слеза поползла по ее щеке. Джерри живо ощутил, что испытывает мягкосердечный палач султана, задушивший тетивой одалиску.

– Пенни…

– Минуточку! – Она взглянула на него, как глядит добрая женщина на червяка в салате. – Я расстроилась, но все поняла, бывает…

Галли кивнул:

– Испытание.

– Вот именно.

– Видимо, чтобы мы стали чище.

– Я говорю, – громче сказала Пенни, бросая на Галахада червиво-салатный взгляд, – если у человека дела, не отменять же их ради…

– Пенни!

– Поэтому, когда лорд Воспер зашел к нам и пригласил пообедать, я решила, что надо как-то занять вечер. Лорду Восперу очень нравится ресторан Марио. Туда он меня и повел.

Пока она молчала, Джерри издавал звук, похожий на вой волка в ловушке.

– Мы не переоделись, – продолжила она, – и нас отвели на балкон. Вы там бывали?

– Сколько раз!

– На балконе очень мило. Смотришь в зал, все видишь. Вот я и увидела в зале мистера Вейла с его делом. Оно похоже на змею с бедрами. Гладило его по щеке.

Монокль уставился на Джерри, как глаз дракона.

– Ну, зачем вы так, Галли! – мягко возразила Пенелопа. – Я уверена, у мистера Вейла есть прекрасные оправдания. Вероятно, это издатель какого-то журнала. Они всегда гладят авторов по щеке. Легче договариваться.

Джерри было нелегко набычить плечи и выпятить подбородок, но он все это сделал. Чистая совесть сильнее спинного хребта.

– Я все могу объяснить.

– Почему, – обратилась Пенни к бабочке, – мужчины всегда так говорят?

– Потому, – отвечал Джерри, – что это правда. Я обедал с Глорией Солт.

– Красивое имя. Это ваш друг?

– Да, и очень хороший.

– Мне так и показалось.

– Гладила она два раза.

– Я бы сказала, чаще. Конечно, я плохо считаю.

– Два раза, – повторил Джерри, – и вот почему: во-первых, от умиления, когда я ей рассказал, как тебя люблю; во-вторых, чтобы меня успокоить, когда я радовался из-за двух тысяч. Ясно? А если вы, – и он обернулся на Галахада, – будете называть меня подлецом, я не посмотрю на ваши седины и дам в глаз. Подлец, еще чего! Глория Солт позвонила мне днем и пригласила пообедать. Она обещала рассказать свой план, насчет денег, – по телефону слишком долго. Я боролся, как мог, – нет, иначе нельзя. Потом я ужасно мучился. Позвонил отменить нашу встречу. Пошел с ней в ресторан. Она все рассказала, я стал ее благодарить, она меня погладила, как сестра. Так что очень буду обязан, если вы оба перестанете на меня смотреть, будто я украл гроши у слепого.

Пенни перестала и без просьбы. Она приоткрыла рот, а во взгляде ее сияли совсем другие чувства.

– Если вам этого мало, – говорил, если не громыхал, Джерри, – замечу, что мисс Солт выходит замуж за вашего соседа, сэра Грегори Парслоу.

Монокль у Галли упал.

– За Парслоу!

– Именно.

Галли вернул монокль на место. Рука его дрожала. Со всей британской стойкостью он был готов встретить подкупленную свинарку и низкого клеврета, покупающего большие банки «Грации», но если с ними еще и невеста, это уж слишком. Неудивительно, думал он, что Бидж плохо выглядит. Должно быть, верный сообщник подслушал, как эта Глория беседует с леди Констанс.

Воззвав к своему Создателю, он кинулся в комнатку дворецкого.

– Вот так, – сказал Джерри. – Теперь я тебя поцелую.

– Какой кошмар! – возопила Пенни.

Джерри удивился:

– Кошмар? Ты мне не веришь?

– Что ты, верю.

– Ты меня любишь?

– Конечно, люблю.

– Ну и все. Чего же ты хочешь?