— Вы приехали сюда только для того, чтобы сообщить мне этисведения? — спросила наконец Либерман. По-английски она говорила с сильнымакцентом.

— Нет. Еще минуту терпения. Наконец, в 1989 году былопринято решение о вашей «консервации». Все верно?

— Да.

— Предусматривалось использование вашего опыта и знаний наслучай неожиданного изменения ситуации. Вы знали о плане «Везувий»?

— Да, конечно. Простите, я скажу по-немецки. Использованиеагентов во время захвата наших территорий противником. Организациятеррористических групп, акты диверсий, идеологическая контрпропаганда. Но это вслучае войны.

Мария перевела ее речь на английский.

— А вы правда считаете, что война кончилась? — вдруг быстроспросил Дронго.

— Нет, — подумав немного, ответила женщина, — наша войнаникогда не кончается.

— Хорошо, — откинулся на спинку кресла Дронго, — значит, выменя понимаете.

Сидевшая рядом Мария достала сигареты.

— Переводить? — спросила она.

— Пока не надо, — остановила ее Либерман, — я поняла, выприехали из-за этого. Нужно мое подключение к операции. Верно?

— Вы согласны? — вместо ответа спросил Дронго.

— А как вы думаете, мистер Фридман, мне нравится доживатьздесь, в этом маленьком городке? Я в Деделебене пять лет и ненавижу своюаптеку. Не могу же я выйти на улицу и кричать: «Смотрите, люди, я бывший офицер„Штази“». Меня просто увезут в сумасшедший дом, — добавила она по-немецки.

— Понимаю, — кивнул Дронго, — похоже, у вас наконецпоявилась возможность уехать отсюда. И навсегда.

— Что вы сказали? — не разобрала Либерман.

Мария перевела. Он добавил:

— Нужно будет сдаться англичанам. Мы приехали предложить самсдаться.

— Это неудачная шутка.

— Я не люблю шутить в таких вопросах, — четко произнесДронго. — Вам нужно сдаться англичанам, и заодно вы расскажете о всей вашейработе, сдадите сеть информаторов и агентов «Штази», оставшихся нераскрытыми.Вы успеваете переводить, Мария? Спасибо. Она подробно расскажет о своей работеза рубежом. Пусть учтет, что уже завтра федеральные службы Германии будут знатьо ее деятельности в «Штази». У нее в запасе всего один день.

Мария переводила, тщательно подбирая слова.

— Понимаю, — медленно проговорила Либерман. — Вы расскажетемне, на кого именно я должна указать?

— Вы согласны?

— Разумеется. Мне давно надоела моя «консервация».

Дронго переглянулся с Марией.

— Тогда мы останемся здесь еще немного и обсудим детали. Выдадите нам кофе? Хотя я больше люблю чай.

Эдит вышла.

— В Европе чай любят только англичане, — заметила Мария.

— Знаю, но Эдит вряд ли примет меня за англичанина. Похоже,она искренне хочет отсюда вырваться.

Мария промолчала.

Вошла хозяйка, неся на подносе три чашки.

— Ваш кофе, ваш чай. — Себе она взяла кофе.

В этот момент звякнул звонок входной двери.

— Пойду посмотрю, — спокойно прореагировала Эдит. Она вышла,прикрыв дверь.

Дронго, улыбнувшись, посмотрел на свою спутницу.

— Вы оставили свой чемоданчик в автомобиле.

— Я вооружена, — отрезала Мария, — но первая пуляпредназначена вам.

— Что вы сказали?

— Не притворяйтесь. Вы не должны попасть в руки противникадо завершения операции. Это самое важное, и вы отлично все понимаете. У менядействительно нет приказа вас убивать, но есть строжайшее указание обеспечитьсекретность операции.

Вернулась Эдит Либерман.

— Это был соседский мальчик. Приходил за аспирином дляматери. Она уселась напротив гостей.

— Я вас слушаю, продолжайте.

— Да, — мрачно кивнул Дронго, — продолжим. Вы должны будетерассказать абсолютно все, что вы знаете. Выдавать всех подряд. Агентуру, имена,явки, пароли, структуру органов, шифры, места встречи, своих агентов,руководителей — словом, все. Многое англичане уже знают, хотя некоторыеподробности могут показаться им забавными. Только ваша предельная искренностьбудет залогом успеха. А главное, что нас интересует, — ваша деятельность вБельгии. Вы встречались только с французским специалистом, завербованнымсоветской разведкой.

— Филипп Стенюи? — спросила Эдит.

— У вас изумительная память. Именно он. Самое важное в нашейоперации, чтобы вы сдали меня англичанам. — Взяв чашку, он отпил немного. —Хороший чай.

— Я не совсем поняла задачу. Разъясните подробнее.

— Стенюи уже расшифрован английской контрразведкой. Мария,переводите, пожалуйста, дословно. Нам важно, чтобы она, встречаясь с ним,обратила внимание на его контакты с бывшей советской, ныне российской,разведкой. Во Франции арестована целая сеть информаторов КГБ. Ее могутарестовать, проверить и сразу начнут допрашивать. Вот тогда она вспомнит, чтоэто я послал ее в Париж и теперь жду ее сообщения в Бельгии. Лицо мое, я думаю,она запомнит.

Хозяйка, дослушав Марию, продолжала недоумевать.

— Странное задание. Выдать вас англичанам, но я же ничегопро вас не знаю. И как я выйду на них?

— Необязательно знать. Даже хорошо, что она меня не знает.Просто она должна описать мое лицо, походку, фигуру, характерные особенностиречи. А на англичан выходить не надо. Стенюи находится под их контролем.

Эдит пригубила кофе, слушая Марию.

— Значит, моя задача — просто всех выдавать, всех абсолютно.Интересное задание. Можно, я спрошу: для чего?

— Стратегическая цель: внедриться в структуру английскихспецслужб. Первые несколько лет просто честно работать. Каналы связи с нейналадят потом, но первые три года не будет никаких контактов, абсолютно. Еебудут проверять, Мария, напомните ей, как умеют проверять в контрразведке.Только предельная искренность… Теперь еще раз, пожалуйста, дословно. Она будетнашей бомбой замедленного действия. Мы внедряем ее к противнику на долгие годы.Мария перевела. Эдит Либерман, допив свой кофе, поставила чашку на стол.

— Я готова, — просто сказала она и почему-то вдруграссмеялась.

«Нервная реакция», — подумал Дронго, переглянувшись сМарией.

— Тогда обсудим все детали, — продолжил он, не обращаявнимания на ее улыбку. Разведчик не подозревал, что вскоре ему придетсяпожалеть о своей невнимательности.