В кабинет вернулась Лидия Васильевна, и я сразу же стала сворачивать телефонный разговор.

– Хорошо, я скоро буду у вас. До встречи.

– Вы тут уже заждались меня, наверно? – спросила заведующая магазином.

– Да, у меня к вам было еще несколько вопросов, но обстоятельства изменились. Мне надо срочно уехать.

– Что ж, не буду вас задерживать.

– До свидания! – Я вышла из кабинета.

Когда я проходила мимо кассы, Оксана постаралась произвести на меня самое благоприятное впечатление.

– Уже уходите? – спросила она, натуженно улыбаясь.

– Я могу задержаться, если вам есть что мне рассказать. – Я дала Черниковой шанс самой во всем признаться, тем более покупателей на кассе не было.

– Нечего. Я ничего не могу добавить к тому, что уже вам рассказала. – Оксана растянула рот в неестественной улыбке.

Интересно, почему многие люди думают, что если говорить неправду с улыбкой на лице, то ложь будет выглядеть правдоподобнее? У Черниковой был шанс во всем признаться, но она им не воспользовалась. Ладно, отложим откровенный разговор на потом, он неминуем.

– До свидания. – Я шагнула к выходу.

* * *

Через полчаса я была уже в школе. Елена встретила меня в холле.

– Это ко мне, – сказала она охраннику. – Я еще одну родительницу жду, Желтову. Вы ее ко мне пропустите. Я буду в четырнадцатом классе.

– Хорошо, – кивнул охранник.

– Перемена скоро закончится, а ее все нет. А ведь обещала быть вовремя! Администратор филармонии – и такая непунктуальная! – возмущалась моя подруга, поднимаясь по лестнице.

– Может быть, в пробке застряла?

– Но ты ведь не застряла!

– Я могла ехать по другой дороге.

– Проходи. – Елена распахнула передо мной дверь своего класса.

– А у тебя здесь все по-современному! Компьютер, интерактивная доска, на каждой парте наушники для аудирования, – сказала я, осмотревшись.

– А ты как думала!

– Можно? – на пороге класса показалась женщина лет сорока.

– Да-да, заходите, Вероника Владимировна, мы вас ждем с большим нетерпением.

– Здравствуйте! Что на этот раз натворил мой сын? – осведомилась она прямо с порога.

– Вы так не переживайте, проходите, присаживайтесь. У вас очень хороший мальчик. У него большие способности к изучению французского языка.

– А в чем тогда дело? Поведение плохое, да? – спросила женщина, разматывая пестрый шелковый шарф, многократно закрученный вокруг шеи.

– Не скажу, что Максим ведет себя на уроках идеально, бывает, что он разговаривает с соседом по парте…

– И вы меня из-за этого с работы вызвали? – недоумевала администраторша филармонии. – Могли бы просто замечание в дневник написать.

– Извините, Вероника Владимировна, что мы отвлекли вас от работы, – Елена со значением посмотрела на меня, – но другого выхода не было. С вами хочет поговорить частный детектив.

– Так, значит, Максим натворил что-то серьезное. Неужели украл что-то? Я ему дома устрою! – Дама продемонстрировала нам увесистый кулак.

– Успокойтесь, – мягко сказала я, пытаясь хоть как-то снять нервное напряжение родительницы, – ваш сын здесь совсем ни при чем. То есть абсолютно.

– Я уже совсем ничего не понимаю. – Желтова села за парту и стала обмахиваться попавшейся ей под руку тетрадкой. – Что происходит? Вы от меня определенно что-то скрываете.

Конечно, Ленка сильно погорячилась, вызвав в школу эту дамочку, ведь работа со свидетелями требует деликатности. Добывать информацию надо так же аккуратно, как мыть золото. Вместо того чтобы как-то сгладить ситуацию, моя подружка продолжила накалять обстановку:

– Началась новая четверть, и если Максим будет относиться к французскому языку серьезней, чем в предыдущих, то он сможет выровнять ситуацию. У него было все так нестабильно – то пятерки, то четверки, а то и тройки… Вероника Владимировна, вы с ним поговорите, пожалуйста, пусть он соберется. Надо активнее работать на уроках. И произношение надо подтянуть. Носовые звуки у него хорошо получаются, а вот с грассированием проблема.

– Я, конечно, поговорю с Максом, – пообещала Желтова. – Но ведь вы меня не за этим сюда пригласили, так ведь?

– Лично у меня к вам вопросов больше нет. Сейчас здесь урок начнется. – Елена посмотрела на часы. В подтверждение ее слов прозвенел звонок. – Татьяна Александровна, к сожалению, мы не уложились в перемену. Вы поговорите с Вероникой Владимировной в другом месте?

– Да, конечно. – Я взяла Желтову под локоток и вывела ее из класса, который уже стал заполняться учениками. – Вы простите, что все так нелепо получилось. Дело в том, что мне надо задать вам несколько вопросов, а в филармонии не хотелось светиться.

– Вот как? А что вы расследуете?

– Обстоятельства гибели Анны Плотниковой.

– Жены нашего скрипача? – догадалась Желтова.

– Да, я хотела поговорить с вами о Валерии.

– Простите, я не запомнила, как вас зовут? – уточнила свидетельница.

– Татьяна Александровна.

– Так вот, Татьяна Александровна, неужели нельзя было позвонить мне и назначить встречу в любом другом месте, а не вызывать в школу? Чего я только о Максе не передумала, пока ехала сюда! Так ведь и до инфаркта недалеко. Работа у меня нервная, мужа нет, сына сама воспитываю.

– Конечно, Елена Васильевна несколько перестаралась, но вы не держите на нее зла. Она очень переживает за каждого ученика и за вашего сына в том числе. – За этим разговором мы вышли из здания школы на улицу.

– Ладно, я все поняла. Вы с ней, похоже, хорошие знакомые, вот и решили воспользоваться тем, что мой сын учится здесь, – проявила снисходительность Желтова. – Только я боюсь, что ничем не смогу вам помочь.

– Так вы же еще даже не знаете, о чем я собираюсь вас спросить.

– А это не важно. Я плохо знаю Плотникова. У нас в филармонии очень много творческих коллективов. Кроме симфонического оркестра есть еще оркестр народных инструментов, хоровая капелла, ансамбль песни и пляски, рок-группа, а также чтецы, конферансье…

– Я понимаю, штат большой.

– Да что вы понимаете! Мне сейчас надо было срочно расписание как-то перекраивать, потому что хоровой капелле перед поездкой на международный конкурс нужны дополнительные репетиции на большой сцене, а там все время расписано по минутам. Вот вы можете сказать мне, куда я всуну ансамбль песни и пляски, который по понедельникам репетирует с четырнадцати до шестнадцати, если сегодня его площадку займет хоровая капелла? – Администраторша стала грузить меня своими проблемами.

Я особо не старалась вникать в суть того, что она говорила, тем не менее до меня дошло, что все творческие коллективы имеют свои четкие графики не только выступлений, но и репетиций.