Мне уже поручали эту работу раньше, и я удивилась и обрадовалась, обнаружив столь много крошечных, незаметных и необычных вещей среди срезанной травы. Больше всего насекомых, улиток, животных с множеством ножек и различных крошечных фрагментов разного цвета – теперь я знаю, что это минералы, – скапливалось на краю газона. Стеблей, которые мне приходилось срезать, была уйма, но я также могла тыкать ножницами в землю. Вскоре я поняла, что почва на двух соседних небольших участках была бесконечно разнообразной и что это живое место, а не просто коричневая масса. Здесь жило множество маленьких существ с ножками. Меня заставили обедать прямо на лужайке, что также не стало для меня наказанием, особенно когда я обнаружила, что если пролить воду из стакана на траву и землю, то все сразу менялось. Все менялось еще больше, если напиток был горячим.

Вот что бывает с ребенком, который часто не может ходить в школу, болеет и уезжает из дома и не может делать все те обычные вещи, которые делают другие дети. Он остается наедине со своими мыслями и может экспериментировать без чьего-либо ведома. И я всегда была уверена, что именно так и зародилось мое увлечение – не только природой, но и всем, что скрывается под поверхностью, чего никто из нас не замечает. Прошло семьдесят лет, а это все так же меня завораживает.

Выгляните в окно. Что вы видите?

Я пишу эти строки в своем доме, где прожила больше половины жизни – это мое уединенное пристанище в утопающей в зелени области Суррея. Здесь я живу, сплю и выполняю большую часть своей работы. Если бы вы выглянули из моего окна, то увидели бы сад с лужайками, разделенными шпалерами с розами и глициниями, каменные урны, поилку для птиц и солнечные часы, а также живые изгороди, отделяющие огород от небольшого фруктового сада и грядок с декоративными растениями. Спереди к дому ведет широкая подъездная дорога, обрамленная цветущими кустарниками, деревьями и ужасным диким гиацинтом, который я годами безуспешно пытаюсь искоренить. Вы можете подумать, будто у этого сада имеется один-единственный «пыльцевой след», по которому его можно идентифицировать. Но на самом деле сад может быть представлен множеством разных пыльцевых профилей. Взгляните на любой парк, любую лесополосу, живую изгородь или участок сельской дороги. Для рядового наблюдателя все зеленые, коричневые, белые, синие и желтые природные цвета, а также всевозможные промежуточные оттенки, сливаются воедино. Мы зачастую думаем, будто природа где-то там, за пределами того места, где мы стоим в данный момент. Мы сваливаем все в одну кучу. На самом же деле все гораздо сложнее.

И увлеченные студенты, которым я давала уроки в прошлом, на этом самом участке доказали, что пыльцевой профиль с одной стороны цветочной клумбы может дать совсем другую картину, чем с другой, всего в паре метров от нее. Образцы, взятые с земли у старой живой изгороди, образующей заднюю границу нашего сада, будут совершенно непохожи на те, что взяты у изгороди, отделяющей огород от ведущей к террасе лужайки. В одном образце может содержаться преимущественно пыльца боярышника, полевого клена, терновника, тиса, ежевики, кокорыша и крапивы, а другой может показать преобладание трав, бирючины, жимолости и бобовника. В одном уголке может оказаться полно папоротниковых спор, пыльцы дуба и бука, в то время как в другом преобладать трава вперемешку с маргаритками, маком, васильками, луком, морковью, фасолью и разными сорняками.

Эти образцы отражают различные посадки, неухоженные участки и все разнообразие сада. Взятые образцы не обязательно будут полностью соответствовать тому, что действительно растет в данном месте. Дело в том, что, при отсутствии физической преграды, в них могут быть представлены растения из соседского сада или даже из леса на окраине деревни. В конце концов, пыльца разлетается на большие расстояния, поэтому она и появилась у растений в ходе эволюции. Кроме того, следует иметь в виду, что у многих растений, опыляемых насекомыми, образуется так мало пыльцы, что она почти не попадает в воздух. Это особенно важно для криминалистов, потому что наличие такой «редкой» пыльцы на ботинках, штанах или педалях машины какого-нибудь человека указывает на прямой контакт с растением. Возьмем наперстянку – весьма удачное название, так как ее цветки можно надеть на пальцы, словно наперстки. Чтобы добраться до пыльцы и нектара, насекомому приходится залезать вглубь цветка, так что, если на человеке будут обнаружены хотя бы несколько пыльцевых зерен наперстянки, можно с уверенностью утверждать, что он был совсем рядом от нее – возможно, даже наступил на землю под цветками или задел их ногой в разгар лета, когда пыльца высвобождается из пыльников. Пыльца цветков вроде наперстянки или анютиных глазок чаще всего остается на одежде и обуви после прямого контакта с растением либо с почвой, в которую падают увядшие цветки. Если пройтись по такой земле, пыльца может осесть на ботинках, и избавиться от нее будет очень сложно.

Пыльца, перенесенная на вашу обувь, не будет представлять собой полную мешанину. Все живое обитает в благоприятной для себя среде, и разные растения могут предпочитать один и тот же ареал, хотя их и будут интересовать различные его характеристики. Вот почему можно ожидать увидеть колокольчики в дубовой роще, в зарослях лесного ореха или даже вдоль полосы постриженных кустарников; однако их не рассчитываешь встретить в сосновом бору, на очень влажной почве или на вересковой пустоши.

Если вы наблюдательны, то, сами того не понимая, уже владеете большим количеством информации о мире природы. Где можно обычно встретить камыш? Где можно увидеть щавель, крапиву и борщевик, а где найти жимолость или одуванчики? Они растут не повсюду, как бы в этом ни пытались убедить суд различные адвокаты. Растения обычно живут на определенной почве в определенных условиях, совместно с другими растениями с похожими потребностями. Рододендрон не будет расти в известняковом грунте, и многие другие «кальцефобы» (растения, которые держатся подальше от кальция) могут произрастать вместе с ним, образуя одно из хорошо известных растительных сообществ. Ломонос, с другой стороны, является «кальцефилом» и будет расти вместе с другими растениями, либо нуждающимся в кальции, либо, как минимум, хорошо его переносящими. Таким образом, по обнаруженной на ботинке пыльце рододендрона сразу же можно составить представление о местности, с которой контактировала обувь, и уж точно это даст мне информацию о почве, в которой рос этот куст.

Причем не только растения разделяют предпочтения к определенным местам обитания. Полагающиеся на них грибы и животные также могут быть найдены поблизости. Таким образом, если мне удается идентифицировать споры каких-то конкретных грибов, то может даже не понадобиться пыльца, чтобы понять, что там растет и какое-то определенное растение. Замечательным примером подобных вторичных следовых улик является примула (Primula vulgaris). У нее образуется очень небольшое количество пыльцы – за своей наградой пчелам приходится зарываться глубоко в цветок – так что мы редко получаем ее в виде следовых улик. Вместе с тем, существует гриб (Puccinia primulae), который не только образует множество спор, но и растет исключительно на листьях самого цветка. Таким образом, если удается найти хотя бы одну его спору, можно не сомневаться, что поблизости растет примула. Более того, большинство людей полагают, будто грибы повсюду – плесень на хлебе и других продуктах, грибы в лесу. Вместе с тем, споры большинства видов разносятся на совсем небольшие расстояния, порой не более чем на пару сантиметров. Плесень, с которой мы сталкиваемся в быту, относится к «сорным» видам, однако большинство грибов не попадают в такую категорию. У одних споры образуются лишь раз в несколько лет при подходящих условиях, другие просто очень редко встречаются. Они могут указывать на конкретные условия и места обитания. Все это помогает мне представить визуальную картину места, где было совершено убийство, или спрятано тело, или где притаился подозреваемый.