кругах. Все знали, что не реже двух раз в месяц Серову приглашают встретиться люди «оттуда». Как правило, спустя некоторое время после такого визита общественное мнение начинало бурлить «по поводу». По какому? Важно ли? Важно, что все знали: Серова работает под такой крышей, с которой лучше вовсе не сталкиваться. И не сталкивались. Рабочий день Татьяны Львовны был расписан почти по секундам, и все это знали. Например, по пятницам с утра она вызывала директоров департаментов персонально, а в шестнадцать ноль-ноль проводила общую планерку, на которой расставляла тактические акценты на следующую неделю. Сегодня была пятница, и часы уже отстучали одиннадцать, когда из кабинета Серовой вышел директор департамента обеспечения. Обычно после этого Милочка, секретарь Серовой, готовила ей кофе, и это означало паузу на четверть часа. Время шло, а Серова не выходила, не звонила, и секретарша ничего не могла ответить директору департамента планирования, который то и дело звонил, пытаясь узнать «не пора ли»? Наконец Милочка заглянула, но увидела только спину Серовой, стоявшей у окна, и спрашивать ни о чем не стала, не решилась. Напряжение росло. Ожидался выход Серовой с непредсказуемым продолжением. Внезапно двери кабинета распахнулась, и Татьяна Львовна, не сказав ни слова, миновала приемную.

Никто, конечно, и знать не мог, что получасом ранее зазвонил ее мобильный, которым Серова пользовалась редко, а номер его знали очень немногие, и предназначен этот телефон был для срочных контактов. Для таких ситуаций, когда минуты могли решать все! Посмотрев на дисплей, Татьяна Львовна увидела «номер не определен». Это было странно, очень странно. И она отменила звонок. Но телефон заверещал вновь. И она снова сбросила звонок. Так повторилось еще два раза, прежде чем она подумала: какой-нибудь пылкий влюбленный пытается дозвониться до своей пассии, ошибся номером и психует, предполагая самое страшное. Серова улыбнулась, услышав очередной звонок, и ответила:

— Вы звоните не туда. Это — не тот номер, который вам нужен.

Она сделала все, чтобы неведомый абонент услышал ее улыбку и ощутил доброжелательность. Она уже готова была ответить «Ничего» на его извинения, но в трубке прозвучало:

— Татьяна… Простите, не могу вспомнить ваше отчество…

Называть отчество неизвестно кому Серова не собиралась и уже готова была прервать паузу, но голос ожил:

— Нам надо повидаться.

Ну, это уже наглость, решила Серова.

— Вы в своем…

Но ее перебили властно и решительно. Без извинений и поглаживаний по макушке.

— Я о Кузнецове. Максиме Кузнецове. Если вспомните, конечно.

Последняя фраза звучала не только со злостью, но и с болью.

Серова опешила. Максим Кузнецов — единственный Мужчина в ее жизни. Она это поняла давно и давно уже заставила утихнуть ту боль, которая была связана с этим именем.

— Максим? Он ведь…

— Нам надо поговорить с глазу на глаз, — перебил ее собеседник.

Серова автоматически глянула на часы. Имя Максима и сейчас действовало на нее магически, и она ни секунды не сомневалась, что поедет на эту встречу, где бы и в какое время ее бы ни назначили. Но ехать не пришлось.

— Я в паре минут ходьбы от вашего офиса. Если бы вы смогли спуститься, то мы побеседуем. Я бы и сам поднялся, но не хочу светиться, понимаете?

Даже если бы она ничего не понимала, согласилась бы! Только сейчас она поняла, что все это время Макс был рядом каждый миг. Попробовала отругать себя «интеллигентной идиоткой», осеклась…

— Я буду у входа через минуту.

— Через три, — автоматически поправили ее. — Две минуты на то, чтобы не спеша спуститься по лестнице.

— А еще минута?

— Еще минута на то, чтобы не спеша выйти из кабинета. Возьмите с собой мобильник, я позвоню, чтобы вам меня не высматривать. Начинаем.

Именно после этой команды Серова и вышла из кабинета. По коридору шла медленно, по лестнице спускалась степенно, а внутри все бурлило. Едва вышла к посту охраны, увидела того, кто звонил. Человека, который ждал ее, она узнала сразу. Где-то они виделись, правда, давно. И воспоминание было кратким и каким-то щемящим. Невысокий, плотный, волосы с проседью. О таких говорят «соль с перцем». Он тоже узнал ее и пошел навстречу. Серова кивнула охраннику:

— Это ко мне, — и повела рукой, указывая в сторону лестницы.

Поднимались и шли по коридору молча. В приемной спросила:

— Чай, кофе?

— Потанцуем, — неожиданно буркнул незваный гость, и Серова чуть не рассмеялась, увидев, как поползли к макушке брови всегда спокойной Милочки.

В кабинете расположились в углу возле журнального столика. Серова хотела сказать что-нибудь вроде «слушаю вас», но гость и сам не стал ждать более.

— Небольсин Валерий. Нас знакомил Максим. Это было неподалеку от «Валдая».

Да-да, кажется, именно там, на Новом Арбате, это и было! И сразу же стало ясно, почему этот плотный мужчина вызывал неприязнь. В тот раз он очень агрессивно разговаривал с Максимом. Агрессивно и неуважительно. Правда, их роман уже заканчивался, обоим было ясно, что все закончено, и ни один не хотел с этим соглашаться. Дураки… Они едва успели поругаться и шли молча. Таня порывалась повернуться и уйти, а Максим, будто предчувствуя это, время от времени хватал ее за руку.

Вдруг сзади кто-то подхватил их обоих и громко поздоровался.

— Знакомься, Таня, это — Валера Небольсин, можно сказать, друг детства, — пояснил Максим, пожимая руку румяному и бодрому милицейскому лейтенанту.

Тот протянул руку Тане, и ее ладошка сразу же утонула в его лапе. Странно, но сам он не производил впечатления здоровяка. Так, среднего роста молодой парень. А Небольсин зажал ее руку так, что она понимала: не вырваться. Держит и осторожно, и крепко.

— Максим, а что же ты не женишься? — задал лейтенантик вопрос, ответ на который они уже давно искали, но никак не могли сформулировать его вслух.

А этот сразу сумел. Чего он, собственно, лезет не в свое дело? Тане стало неприятно еще и потому, что Максим смутился. Надо же, красна девица! С ней только ругается, а с этим… она не нашла слов… с этим тут же покраснел. Хотела сказать что-нибудь суровое и краткое, чтобы лейтенантик сразу же понял,