подполье мелкие группы, пропагандисты которых (дай) обращали отдельных лиц в свою веру и посвящали их в ее тайны, шииты в конце концов создали утешительную доктрину о скрытом имаме. Этот непогрешимый имам, последний потомок Али, ждет, невидимый людям, своего часа, чтобы прийти в качестве имама махди — спасителя мира; он будет тогда управлять им по божественному праву, чтобы утвердить торжество мира и справедливости и обеспечить мусульманам ни с чем не сравнимое благосостояние.

Шииты делились на многочисленные секты соответственно потомкам Али, с именами которых они связывали надежды на второе пришествие. Фатимиды принадлежали к секте исмаилитов, которые считали седьмого имама, Исмаила, последним видимым имамом. Потомки Исмаила жили как скрытые имамы, посылавшие из своих убежищ дай, которые распространяли в массах аллегорическое учение, пленявшее их таинственным характером посвящения и иерархией ступеней знания. Эта скрытая, но интенсивная пропаганда неожиданно взметнула пламя шиитской веры, в огне которого в начале X века явился долгожданный махди в лице Обейд-Аллаха.

Махди Обейд-Аллах. Главная резиденция махди находилась в Саламии — небольшом сирийском городе, расположенном недалеко от Хамы, к востоку от Оронта, который к 864 году стал центром исмаилитской пропаганды. Относительно происхождения махди царит полнейшая неуверенность. Возможно, он был потомком известного персидского сектанта, глазного врача Маймуна — одного из замечательных лиц шиизма. Как бы там ни было, он объявил себя Фатимидом и был признан как таковой (лишь позднее его противники высказали сомнение в его происхождении); он стал великим исмаилитским учителем и рассылал своих дай по Месопотамии, Персии и Йемену.

Но именно на земле Магриба шиитские семена неожиданно дали обильный урожай, выращенный берберскими племенами котама.

Котама. Племена котама занимали Малую Кабилию к востоку от Бабора, между Джиджелли, Сетифом и Константиной, на крайнем востоке римской Мавритании. Это была промежуточная зона между дикостью, царившей в горах, и традиционной цивилизацией Нумидии — благодатная земля для восстановления империи.

Эмиры официально были властителями Малой Кабилии, но редко осмеливались напоминать там о своих правах. «Племенам котама, — пишет Ибн Халдун, — никогда не приходилось страдать от гнета со стороны Аглабидов». Из этих слов следует, что Кайруан считал себя не в силах осуществлять свою власть над ними.

Живя у рубежей Ифрикии, племена котама питали к арабским завоевателям стихийную ненависть, которую они проявляли, принимая мятежников из джунда. Когда же им удалось облечь эту ненависть в привычную форму религиозной оппозиции, руководимой вождем, она приняла характер резкого конфликта, в котором погибла династия Аглабидов.

Вряд ли верно, что их страна была хариджитской в VIII веке, хотя отмечают, что котама помогали ибадитскому имаму Ибн Ростему и склонялись к наккаризму. Шиизм среди них начали распространять два исмаилитских дай, которые вели пропаганду в Магрибе с первых лет царствования Ибрахима II, но по-настоящему он был делом рук Абу Абдаллаха.

Дай Абу Абдаллах. Будучи миссионером низшего ранга, затем доверенным лицом махди, которого, говорят, он лично не знал, Абу Абдаллах, несомненно, обладал исключительными качествами организатора, психолога и дипломата. В Мекке он вступил в переговоры с паломниками из племени котама, которые примерно в 893 году привели его в свою страну; он обосновался в Икджане (недалеко от нынешнего Шеврёля), неприступной крепости Малой Кабилии, защищенной от нападения Аглабидов.

Точно не известно, как развивалась его проповедь. По-видимому, она натолкнулась на сопротивление некоторых вождей, с которым удалось покончить только силой. Тем не менее Абу Абдаллаху удалось сплотить котама в одной армии, фанатично преданной одному религиозному идеалу, которую он и бросил против Ифрикии. Взятие Милы (902 год) показало, что поход был начат вовремя. Абдаллах II, только что получивший эмират из рук своего отца Ибрахима II, вышел навстречу дай, Разбил его, но потерпел полную неудачу при переходе через заснеженные горы к Икджану. За убийством эмира Зиядет-Аллахом III тотчас последовало новое наступление Абу Абдаллаха, который захватил Сетиф (904 год), снова взял Милу, разбил арабскую армию под Белезмой, овладел крепостями Тобна и Белезма (905 год), занял на ведущих в Ифрикию дорогах все важнейшие стратегические пункты (907–908 годы) и, обратив в бегство последнюю аглабидскую армию, очевидно под Ларибусом, вошел 27 марта 909 года в Раккаду, откуда эмир бежал в какой-то жалкой повозке.

Повсюду он был внимателен к населению, которому обещал отменить некоранические налоги, и особенно к законоведам и людям религии, влияния которых опасался; в то же время Абу Абдаллах приказал казнить всех негров. Он восстановил порядок, прекратив разбои и грабежи, и чеканил монету. Когда он счел свою власть достаточно прочной, он назначил шиитского кади, предложил правоверным принять веру победителей, а затем отправился на поиски своего учителя махди, от имени которого действовал.

Торжество махди. Обейд-Аллах, пропаганда которого беспокоила халифа, покинул Саламию, отправившись за своим дай, который уведомил его о достигнутых успехах (902 год). Проезжая, переодевшись купцом, через Египет, он едва не попал в тюрьму. В пути он, несомненно, пользовался небескорыстной помощью наместника Триполи, который не потрудился арестовать его, а также чиновников Кастилии (Джерид), которые слишком поздно получили приказ о его захвате. Отказавшись присоединиться к Абу Абдаллаху, он, неизвестно по какой причине, укрылся у мидраридского владетеля Сиджильмасы, который, быть может, интернировал его. Отсюда его освободила армия котама, разгромившая по пути Тахертское ростемидское государство (26 августа 909 года).

Возвращение было триумфальным. 15 января 910 года Обейд-Аллах торжественно вступил в Раккаду, где официально принял наименование аль-махди и титул повелителя правоверных (амир аль-муминин). Водворение махди в аглабидской столице означало торжество шиизма и в еще большей мере торжество котама. Ведь именно эти племена составляли армию дай; они же поставляли контингенты, которые под предводительством фатимидских вождей завоевали Магриб и Египет. Успех символический, имевший огромное значение, как предельно ясно определил его Э.-Ф. Готье, так как он окончательно подвел черту под арабским завоеванием путем полной и решительной победы Магриба над иностранным захватчиком. Основной костяк государства, созданного арабским халифом Обейд-Аллахом, составляли не кочевники, а оседлые крестьяне Кабилии. Правда, за свои необычайно смелые действия их племена, обескровленные в битвах за Магриб, Египет и Сицилию и ослабленные за период длительного обладания властью, по-платились жизнью.

Начало деятельности махди. Аглабидские властители создали административные кадры, которые махди оставалось только использовать для управления Ифрикией. «Были образованы правительственные учреждения, — пишет Ибн Халдун, — налоги стали поступать регулярно, и во все города были назначены наместники и другие должностные лица». Оппозиция, хотя, конечно, и немногочисленная, была перебита.

Придя к власти, Обейд-Аллах проявил себя энергичным и властным правителем, не склонным мириться с опекой своего проповедника Абу Абдаллаха. К тому же его неотступно преследовал злой