– Обычная она была. Из деревенских.

– Может и так. Только колечко твоё совсем непростое. Особенное колечко. А ну-ка, дай его сюда!

Длинным носом шишига почти что клюнула кольцо и незаметно вздрогнула, забормотала:

– Непростое, непростое. Не просто снять, невозможно взять.

Никаноровна сжала руку в кулак и на всякий случай спрятала за спину. После этого с готовностью подтвердила:

– Точно не снять. Как надела когда-то, так и ношу.

– Понятно теперь, почему ночью у нас шастала. Не берёт тебя злая сила.

Никаноровна хотела спросить, с чего вдруг такой вывод, да вспомнила, как чудом отвело её от ночного нападения колдуна, ещё там, в пансионе. Как после Иван Ильич не смог причинить ей вред. Как нечисть, повстречавшаяся в бдениях по лесу, ничего не смогла ей сделать.

По всему выходило, что прабаба наградила её уникальным украшением. Хорошо, хоть на старости лет появилась возможность прочувствовать его силу.

Так. Так. Так… – защелкало в голове. Какую выгоду можно извлечь из этого открытия? Для начала ей нужно разобраться, как работает сила кольца. А уж потом!.. Вихрь мыслей взорвался фейерверком, фантастические и невероятно привлекательные картины предстали перед глазами… Вот теперь она заживёт! Чем болтаться в жалком пансионишке, отправится в лучшие отели, станет посещать самые дорогие рестораны! Утрёт нос завидущим товаркам по лавочке!

– Ты пыл-то поумерь. – пробурчала вдруг шишига, наблюдая за расплывшейся Никаноровной. – Не буди лихо, не тревожь то, чего не знаешь.

– Не понимаю, про что вы, – схитрила бабка. – Какой пыл? Какое лихо? Про что вообще речь?

– Всё ты понимаешь. Вот и подумай теперь о моих словах.

Снаружи всколыхнулась буря – откуда-то налетел ветер, принялся кружить вокруг мельницы, стараясь раскачать её. В небесах грохнуло, частые капли дождя застучали по стенам.

– Нехорошо… Ох, нехорошо! – заволновалась шишига. – Как бы границу не размыло.

– Какую границу? – не поняла Никаноровна.

– Я вход сюда замкнула закляткой. Болотной дорожку перекрыла. Если дождь смоет защиту…

– Что тогда?

– Она сможет войти.

Словно в подтверждение этих слов сквозь завывание непогоды послышался далекий смех.

– Болотная дожди любит, подпитка то её. В сухие-то годы почти носа не кажет наверх, сидит глубоко, наружу не суётся. А в иное время сильный вред творит. Вот напасть-то… И защита потопла, и мужики наши в деревню муку повезли. Недаром все косточки давеча ломило! Как чувствовала неприятности, как знала! Надобно помощь запросить, весточку в Ермолаево заслать. Но сначала вот что попробуем…

Шишига крутанулась вокруг себя, прихлопнула ладошками, позвала негромко:

– Моргулютки-моргульки, разбудите-ка трясинного, что под мельницей квартирует. Приведите сюда. Да пошустрее, порезвее бегите!

Оглядев затихшую Никаноровну, сказала задумчиво:

– Накрыться бы тебе, чтоб трясинный не польстился. Да только ты и без того при защите, кольцо убережёт. Как появится – сиди себе, рот не разевай, в разговоры наши не суйся.

– Очень надо соваться. – покривилась Никаноровна.

– Вот и молчи! Мне в доме буча не нужна.

Всё это время Лидия Васильевна занималась чем-то своим – тихонечко возилась в уголке с обувкой. Расшнуровав тяжёлые старые бутсы, стащила левый и, вытряхнув соринки, зачем-то понюхала башмак, стала вытаскивать шнурок. За действиями любительницы грибов Никаноровна совсем не следила, она даже забыла про неё.

Невидимые моргулютки послушались свою хозяйку – обратились за пару минут, с шумом да свистом приволокли под руки трясинного деда. Нестерпимо повеяло тинным духом, завоняло протухшей рыбой. В зловонном облаке проявилось уродливое существо – толстопузое, с тонкими ногами-стеблями, в шерсти, залипшей слизью, с длинным крючковатым хвостом. Громко рыгнув, прогудело оно недовольно коровой:

– Пошто разбудили-и-и? Пошто потревожили-и-и?

Хвост с силой хлестнул по полу, разбрызгивая липкую грязь.

– Тьфу ты, пакость! – передёрнулась в отвращении Никаноровна и, не успела моргнуть, как её оплело хвостом да подтащило под вонючую пасть существа.

– Еда, – утробно пророкотал трясинный, но бабка не растерялась, ловко приложила его кулаком меж выпученных глаз. Под кольцом чавкнуло, и дед завертелся волчком, забился в судорожном припадке. Никаноровна же шустро отползла в сторонку, принялась обтираться клочком светлой холстины.

– Просила же не рыпаться! – вознегодовала шишига и в сердцах плюнула бабке в ноги.

Та собралась было отбрехаться, но не смогла открыть и рта – на неё напал столбняк.

Меж тем шишига облила трясинного водой, а моргулютки споро вывалили в раззявленное нутро парочку жирных жаб. Проглотив угощение, дед поутих, принялся слушать, что шептала ему мельничная хозяйка.

Согласно покивав, он снова рыгнул и с рёвом провалился под пол.

– Вот и ладненько. – выдохнула шишига. – Посидит теперь перед дверями, постережёт чуток вход. Не любит его болотная, брезгует. А нам передых выйдет.

Ответа от Никаноровны не последовало. Клокоча от злости, бабка только таращилась на шишигу.

– Помолчи, тебе полезно, – шишига подмигнула ей и прошлёпала из закута.

Она не видела, как Лидия Васильевна, перевернула второй башмак и, довольно воркоча, извлекла из него неказистое потемневшее колечко, третье среди тех, за которыми охотился колдун.

Глава 13

Ермолаевские девчата не расходились, из-за тревожных новостей, что принёс Семён, было не до сна. Защита, которую не так давно выставили на болоте, потеряла силу, не сработала, как задумывалось – болотную видели в лесу.

– Мурка видала! – заикался от возбуждения дед Семён. – Прямо белым днём! Клочок за ней увязался туманный. Летить и летить. А уж после и сама ка-ак шастнет оттудова! Ка-ак ручищами мотнёт! Хорошо Мура знаткая. Без защиты к болоту не суётся. И то вся охолонула от ужасти! Едва утекла!

– Сомневаюсь, что в защите дело, – Матрёша рассматривала в зеркале заметно поредевшие ресницы. – Вот же гадство! Все планы насмарку. Мне к маникюрше надо. И брови подправить. Реснички нарастить.

– Не надоело себя уродовать? – подхихикнул было Семён, но удержал рвущуюся с языка очередную подколку. Не время было для шуточек, совсем не время.

– Почему сомневаешься, Матрёш? – удивилась Варвара.

– А сама подумать не пробовала? Болотная после зимы. Жертвы ей не досталось. Значит, голодная. От такой не уйдёшь.

– Дак Мура ушла, – повторился дед. – Она врать не станет, запросто так языком трепать не пойдёть.

– Откупом кинула, вот и ушла.

– Откупом? – поразился Семён. – Это каким же?

– Почём знаю. У неё и спрашивай.

– Эх, Матрёшка. Как немчура твой хвостом вильнул – так ты с катушек-то слетела. Злая сделалась, прямо страсть! – не сдержался дед.

– Вот и не лезь под руку. В таракана обращу и тапочкой приголублю.

– Да хватит вам! – Грапа обернулась от стола, на котором старшая из девчат раскладывала составляющие для сложного рецепта. – Помолчите. Не сбивайте Оню.

– Что она там затеяла? – дед сунулся было поближе, да Варвара прихватила