— Если мои выводы тебя оскорбляют, я помолчу. Или тыдумаешь, что я нарочно на нее наговариваю?

— Я просто с тобой не согласен. Ты рохлю и мямлю какую-томне расписала, а Вета совсем не такая.

— Да знаю. Ты веришь только своим глазам, а они видят то,что ты хочешь. Кстати, памятуя о прежних твоих увлечениях, я ожидала найтинечто гораздо смазливей, а увидела серую мышку.

— Да, она не красотка с обложки журнала, — нехотя подтвердилЕвгений, — но, согласись, есть в ней особая красота, чистая, беззащитная…

Он запнулся, подыскивая слова.

— Тусклая, — подсказала Далила.

— Нет, я имел в виду кротость, невинность. Рядом с ней легкобыть мужчиной, ее хочется защищать.

Но дело не в моих ощущениях. Мне сейчас интересней мнениеспециалиста. Что еще ты нашла в ней? Далила предупредила:

— Только смотри, без обид.

— Без обид, — смирился Евгений.

— Маска мне ее не понравилась.

— Что за маска?

— Маска, это форма защитного поведения, запечатленная вмимике. Мы плачем, смеемся, выражаем презрение — все эти эмоции отражает нашелицо. Когда человека клинит на какой-то одной эмоции, появляется маска:специфические морщины, статическое выражение лица, почти всегда одинаковое. Таквот, у Веты маска скорби. К ней приклеилась маска Пьеро. Помнишь: «ПропалаМальвина, невеста моя!».

Евгений вынужден был согласиться:

— Да, есть немного.

— Немного? — удивилась Далила. — Да у нее морщинкихарактерные уже появились. Это в ее-то возрасте? Кстати, в возрасте Веты вообщемаски редко встречаются. Юное лицо обычно подвижно.

— И о чем эта маска тебе говорит?

— Нежизнерадостная она. Живет с чувством вины. Словно вообщеизвиняется за то, что живет. И силуэт ее о хандре и смирении говорит. Осанкавялая, спина сутулая, руки безвольно опущены.

— Ну ты расписала! — ужаснулся Евгений. — Тебя послушать,Ветка настоящий урод. А на мой вкус, неплохая девичья фигурка. Осанкадействительно слегка вяловата, а в целом, девушка супер.

— А походка? — спросила Далила.

Он задумался и сказал:

— Легкая.

— Легкая? О, мужчины! Впрочем, наше женское счастье именно втом, что вы все, как один, слепые кроты. У Веты все вялое, в том числе ипоходка. Вялая и безвольная. Еле ноги по земле волочит. С одной стороны, ни начто не способна, а с другой — вызывает к себе сочувствие, провоцируетзаботиться о ней. У такой безвольной и слабой девушки обязательно должна бытьподруга, сильная, энергичная, возможно, даже красивая. Есть такая?

Евгений растерялся:

— Не знаю.

— В этом ты весь, — пожурила его Далила. — О чем же ты с нейговорил все эти дни?

— О себе.

— Действительно, разве может мужчина говорить о чем-тодругом. Вот тебе и задание: осторожно выведай про подругу. Наверняка подруга —ее кумир. Вета будет ее защищать. Так что постарайся без комментариев.

— Думаешь, подруга бой-френдов Веты убила? — ошалело спросилЕвгений и скептически заключил:

— По-моему, слишком просто.

— Не думаю, но допускаю, — уточнила Далила. — Думать ранопока. Вот тебе тест на мою профпригодность. Ты видел, как Вета смеется?

— Да не до смеха ей было, — отмахнулся Евгений. — Плакалавсе.

— Сейчас-то да, но вы же раньше встречались. Неужели совсемне смеялась?

— Смеялась, но не помню как, не обратил внимания.

— А ты рассмеши ее и обрати.

— И что?

— Посмотришь на ее манеру смеяться. Я почти уверена, что этамышка смеется так же, как и живет: тихо, неуверенно, осторожно.

Подумав, Далила добавила:

— И, пожалуй, смеется она, голову набок склонив. ОткрытоВета смеется только тогда, когда чувствует себя в безопасности. То есть сблизкими и хорошо знакомыми ей людьми.

Евгений озадаченно поскреб в затылке:

— Думаешь?

— Почти уверена.

— Хорошо, я проверю.

Далила величественно похлопала его по плечу:

— Проверь, а пока вот тебе мой приговор: если и есть насвете люди абсолютно не способные на убийство, так это Вета. Она и мухи неможет убить.

— А в порыве гнева?

— В порыве гнева она будет кричать, и не больше.

— А если кто-то на нее нападет?

— Скорей всего брякнется в обморок. На худой конец оцепенеетили будет слезно о пощаде молить.

Евгений согласился:

— Да, она не боец.

— А вот одежда ее прямо с бойца, — констатировала Далила. —Расспроси Вету, кто на нее влияет? Кто заставляет ее так броско и дорогоодеваться? Подруга? Друг? Мать? Отец? Кто этой девушкой управляет?

— Хорошо, сегодня же расспрошу, — не очень уверенно пообещалЕвгений.

Он явно был потрясен выводами Далилы. Именно поэтому онсомневался, что Вету удастся как следует расспросить.

От глаз Далилы не укрылось восхищение племянника. Она былапольщена, но вида не подала. Усаживаясь в автомобиль, небрежно бросила:

— Прямо сегодня не надо расспрашивать. Позже и незаметно еерасспроси. Чтобы Вета не поняла, откуда ветер подул.

— Само собой, — заверил Евгений.

— Еще недавно я была счастлива: заботливый муж, любимаяработа, в доме порядок, достаток…

Женщина говорила глухим монотонным голосом. Страдание несходило с ее лица. Дрожащие руки выдавали крайнее напряжение.

Далила, незаметно глотая зевоту, слушала и спрофессиональным сочувствием кивала в такт жалобам головой. Она впервые виделаэту женщину, еще не знала, станет ли та ее пациенткой, а потому не испытывалаособого интереса к рассказу о жестокостях злодейки-судьбы. Пока страдалицамонотонно зудела, Далила перебирала в уме перипетии прошедшего дня.

«Женька-то как повеселел, когда узнал, что я удачноерасследование провела», — теплея, вспоминала она телефонный разговор сплемянником.

Этим утром ей повезло: неожиданно появились два свободныхчаса — пациент на сеанс не явился. Пользуясь случаем, Далила отыскала визиткуКрасноволосой. Прочитав, что там написано, она от души расхохоталась: